Из жизни планет: Шостакович

— Когда Шостакович ушел из жизни, возникло ощущение, что в космосе родилась новая планета, которая воздействует на нас, изменяет нас. И связь эта не прерывается. — Владимир Спиваков

9 августа исполняется 45 лет со дня смерти Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, русского классика, в своей музыке запечатлевшего полный противоречий XX век: век, в котором было отведено место театру Мейерхольда и сталинским репрессиям, Нюрнбергскому процессу и ядерному оружию.

Противоречиями была пронизана и жизнь самого Шостаковича, человека одновременно известного и чрезвычайно одинокого, принципиально искреннего в музыке и глубоко переживающего из-за невозможности говорить правду вслух, уязвимого, но несломленного.

XX век остался позади, но его потрясения всё ещё не улеглись в сознании ныне живущих. Связь с этим не столь далёким прошлым наталкивает на невольные аналогии с современностью, а обширное музыкальное наследие XX века так же сильно воздействует на вдумчивых слушателей, как и десятилетия назад — таково свойство любого подлинного искусства.

О «жизни» музыки Шостаковича в наше время я попросила рассказать профессора кафедры струнных инструментов НГК им. М. И. Глинки Марину Александровну Кузину и ректора НГТИ Василия Ивановича Кузина.

Современное восприятие Шостаковича: взгляд «изнутри»

Уже сейчас понятно, что 2020 год печально войдёт в историю, но любителям музыки он запомнится и благодаря уникальным интернет-трансляциям: на youtube-каналах Большого и Мариинского театров, Петербургской филармонии и Московской консерватории можно было услышать много замечательных записей, в том числе и музыки Шостаковича. Не отставая, «Блестящие смычки» записали «домашнее» исполнение Камерной симфонии Дмитрия Дмитриевича.

Марина Александровна, что для Вас и Ваших студентов работа над Шостаковичем? Воспринимается ли его музыка молодыми исполнителями лично или их отношение более нейтрально, дистанцированно?

МК: Музыка Дмитрия Дмитриевича Шостаковича чрезвычайно любима профессиональными музыкантами и любителями, опытными исполнителями и студентами не только консерваторий, но и музыкальных колледжей. Почему она так популярна, почему находит путь к сердцам миллионов людей? Музыкальный язык Шостаковича нельзя назвать простым и доступным.

Мне кажется, причина в том невероятном многообразии мыслей и чувств, которые заключены в музыке великого композитора. Каждый человек может в ней найти отклик на собственные проблемы, то, что ему близко и важно. Это невероятная, огромная многогранность, по-моему, и является самым несомненным признаком гениальности. Я бы провела параллель только еще с одним автором — Габриэлем Гарсиа Маркесом: многие его сочинения, так же, как музыка Шостаковича, непостижимо всеобъемлющи. И, возможно, каждый из участников ансамбля «Блестящие смычки» хотел сказать что-то свое важное и личное, когда мы записывали 2 часть Камерной симфонии Шостаковича в трудное время пандемии коронавируса весной 2020 года.

Лично для меня? Назовем это сопротивлением – это борьба с мраком, смертью, бедой.

Ленинградская симфония об одной Великой Отечественной войне?

Седьмая симфония – не только наиболее известное сочинение Шостаковича, но и сочинение, имеющее устоявшуюся, уже традиционную интерпретацию, определяющую её как симфонию исключительно военную и, ýже, почти хроникально описывающую первые месяцы Великой Отечественной войны. Действительно, большая часть Седьмой была написана в сентябре 1941 года в блокадном Ленинграде, но доподлинно известно, что характерная черта Шостаковича — высокая скорость письма — являлась следствием колоссальной работы мысли, предварительного «вызревания» замысла сочинения ещё до того, как композитор приступал к нотной записи.

Может и должен ли исторический контекст или заявленная в той или иной степени программность играть определяющую роль для понимания музыкального произведения или абстрактность музыки ограждает от узости интерпретаций?

ВК: 1. О контексте. Исполнитель обязан изучать исторический, биографический, художественный и другие контексты, в которых создавалось произведение. При этом, разумеется, изучение контекстов сопровождается и скрупулезным изучением собственно самого произведения. Те или иные исторические события или факты биографии, конечно, не проецируются на исполняемое сочинение механически. Но они, наряду с нотным текстом, могут наталкивать исполнителя на открытия и прозрения. Знание контекста относится к базовым герменевтическим принципам, и, соответственно, требованиям, которые должен воплощать любой интерпретатор. Контекст образует то целое, в которое произведение вписывается в качестве составляющей части. Разумеется, понимание частей влияет на понимание целого, так же, как и понимание целого влияет на понимание частей. Эти взаимные переходы частей и целого даже получили название герменевтического круга.

Очень важно при этом понимать, что для исполнителей начала XXI века контексты понимания и интерпретации сочинений Шостаковича будут (и должны быть) иными, нежели у современников Дмитрия Дмитриевича.

Изысканно и изобретательно эту тему затронул Х. Л. Борхес в рассказе «Пьер Менар, автор «Дон Кихота».

2. О программной музыке. Если для музыкального сочинения автор создает программу, исполнитель, конечно, обязан ее знать и принимать во внимание интенции автора. Должен ли исполнитель в собственном творчестве ограничить себя авторской программой? Конечно, нет. Во-первых, программа — это даже не в полной мере часть произведения (хотя в таком расширительном смысле можно трактовать тексты в вокальной или хоровой музыке). Программа, в лучшем случае, — это обобщенное авторское понимание своего произведения. Но понимает ли автор свое произведение лучше всех? Это не очевидно. У европейских романтиков существовал даже лозунг «Понимать лучше автора!» Романтики в этой связи обращали внимание на бессознательные моменты в творчестве автора и, как следствие, считали, что сознательный интерпретатор может понять произведение глубже, полнее, нежели его создатель. В XX веке теоретики искусства и философы обратили внимание также на материальную составляющую творчества. В частности, Ролан Барт в известной работе «Смерть автора» открыл великую силу языка, которая опредмечена предшествующими поколениями и самим фактом использования языка переносится на произведения писателя или мыслителя. Такое представление об искусстве тоже создает богатое поле возможностей для творчества исполнителя, не втискивающегося в прокрустово ложе программы или мнений композитора о своем произведении.

К слову, Д. Д. Шостакович, по воспоминаниям современников, всегда уклонялся от ответов на вопросы: «Что Вы хотели выразить в своем произведении?» или «О чем Ваше новое сочинение?» Обычно он ссылался на то, что все, что он хотел выразить в произведении, он записал в нотах.

Незаслуженно забытые

Для Шостаковича всегда очень остро стоял вопрос о памяти. В «Свидетельстве» Соломона Волкова записаны его слова о талантливых современниках: «Люди страдали, работали, мыслили. <…> И о них забыли… Мы должны сделать всё возможное, чтобы сохранить память о них, потому что с нами обойдутся точно так же». К счастью, память о Дмитрии Дмитриевиче жива, но едва ли не кануло в Лету имя выдающегося музыковеда и просветителя Ивана Ивановича Соллертинского, умершего в Новосибирске во время Великой Отечественной войны, а вдова Шостаковича Ирина Антоновна в передаче «Сати. Нескучная классика» с печальной улыбкой благодарит ведущую за то, что её выслушали… И таких примеров — масса, поэтому в заключение я хотела бы попросить Вас назвать одного несправедливо забытого музыкального деятеля, заслуживающего упоминания. Хоть это и не касается непосредственно Дмитрия Дмитриевича, я уверена, что он простил бы нам это отступление от темы.

ВК: Вряд ли можно назвать имена незаслуженно забытых композиторов. Если музыка их забыта, значит, она того и заслуживала. Это, конечно, мое субъективное мнение. Хотя, разумеется, есть и исключения – хрестоматийными примерами здесь могут быть сочинения Баха и Вивальди, которые после смерти их творцов надолго канули в забвение. Сегодня же гораздо актуальнее стоит вопрос о незаслуженно незабытых композиторах.

Владислава Зубкова