Книга или контент?

Утверждение, что молодежь все меньше и меньше читает художественной литературы, звучит привычным штампом в устах педагогов и деятелей культуры. Зависимость от соцсетей, страсть к кинематографу и увлечение видеоблогами — черты профиля современного школьника, студента и молодого специалиста — выпускника вуза. Да, считают многие, молодежь что-то читает и может даже чуть больше школьной программы, но куда ей до поколения выпускников советских школ или людей старше пятидесяти, привыкших держать в руках книгу, а не смартфон.

Это мнение подкрепляется регулярными исследованиями, которые проводят ВЦИОМ, Левада-Центр, Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям, а также различные книжные порталы, как-то LiveLib. Например, в начале 2020 года ВЦИОМ представил данные, которые указывают, что за квартал среднестатистический россиянин прочитывает примерно пять книг, художественную литературу чаще в бумажном виде, а нон-фикшн в электронном. Причем читательская активность в отношении художественной литературы ниже у молодой части населения в возрасте с 18 до 24 и с 25 до 34. Им вполне хватает четырех книг в квартал, в то время как поколение от 60 и старше прочитывает по три в месяц. Четыре в принципе не так уж и плохо, учитывая, что молодежи приходится учиться и работать под мощным информационным водопадом.

Все наблюдения выглядят убедительными. Но есть незначительный, на первый взгляд, нюанс: слово «книга» в опросах. «Сколько книг вы прочли», «сколько книг вы купили» — так формулируются вопросы ВЦИОМ. Книга — это слово с большим культурным багажом. Нечто законченное, объект, который предлагает издательство и писатель. А можно ли назвать книгой то, что размещается авторами самостоятельно на разных платформах или публикуется частями и с большими перерывами? Назвать «книгой» художественный текст, который так и не был и, возможно, никогда не будет закончен? Может ли человек сообщить интервьюеру, что прочитал книгу за месяц, если на электронной площадке журнала «Самиздат» или «Проза.ру» читает десять, пятнадцать романов в продолжении по новой главе в месяц? Забавно, но этот очень даже увлеченный читатель в благоприятную статистику не попадет. Он за последние три месяца или даже квартал читал много книг, и ни одну не прочитал до конца.

Более того, существует масса популярных художественных текстов, которые просто не принято называть книгами. Например, те, что размещаются в Фикбуке. К 2019 году этот ресурс уже стал самой большой русскоязычной площадкой для онлайн публикаций фанфиков, оригинальных авторских историй (заметьте, не романов и не рассказов, а «ориджиналов»), поэзии и даже литературоведческих статей. Уже в 2017 году там было выложено более двух с половиной миллионов текстов. И сейчас эта платформа растет почти в геометрической прогрессии. Сегодня ресурс насчитывает уже более двух миллионов даже не читателей, а авторов, представлен в вконтакте, инстаграме, имеет свой youtube-канал. Причем его аудитория относится к той самой молодой и мало читающей части населения, но в Фикбуке почему-то очень активной: простыни комментариев и отзывов, лайки и любимые авторы. Читатели отслеживают продолжение работ, составляют на собственных страницах сборники из избранных авторов и произведений.

Наверное, рисовать портрет российского читателя художественной литературы с помощью маркера «книга» не совсем верно. Сегодня молодежь читает то, что правильнее было бы назвать художественным контентом. И он привлекает все больше и больше. Соблазн в том, что читатель такого рода текстов получает возможность стать соавтором и редактором. Это место непосредственного диалога вокруг произведения «в процессе». И читатель может напрямую повлиять на изменение сюжета в понравившейся истории, исправить речевые и грамматические ошибки. А в конце концов взяться и написать собственную историю. Читатель и писатель здесь становится одним целым. Но эта новая форма жизни, прорастающая на почве художественного контента, до сих пор ускользает из поля зрения социологов, кто исследует читательскую активность россиян. А было бы интересно узнать, насколько новые формы чтения укоренились в среде молодежи.

Матвей Алексеев