Закулисье больничного мира. Взгляд изнутри.

Закулисье больничного мира. Взгляд изнутри.

*По просьбе героев статьи, имена и организации не указаны.

Как-то раз вечером мы с родителями сидели в зале и болтали. Я сидела, наблюдая, как мама закатывает глаза на папино предложение пересмотреть искренне ею нелюбимый фильм:

— Я не хочу смотреть “Землю мёртвых”. “Земля мёртвых” у меня каждый день на работе.

«Как родилась, так и решила, что буду работать в больнице»

Раньше меня очень удивляло, как мама, будучи медсестрой с большим стажем, способна каждый день в больнице соприкасаться с болью и смертью, не спать ночами, жутко уставать, а потом колко и невозмутимо рассказывать очередную историю. Лично я, начитавшись булгаковских “Записок юного врача”, уже чувствовала себя дурно. А она такие вещи видит почти каждый день вот уже двадцать лет.

Мама рассказывала, что характер у нее всегда был “бешеный”: постоянное движение, суета, болтовня. Но медицина ее здорово “утяжелила”:

— Это постоянное напряжение, постоянный стресс. Особенно реанимационный. В травмпункте было легче, бегала да бегала. А вот реанимация…

Моя мама родилась в глухой деревне, всегда мечтала уехать в город. Однажды она попала в больницу. Как правило, дети боятся тётенек в белых халатах, особенно когда у них в руках шприц. Моя мама была редким исключением. Она не просто не испугалась, она умудрилась умилить весь медперсонал, стать единственной, кому можно было “тусоваться” с медсестрами на посту и принять решение, которое пронесет через всю свою жизнь.

— Как родилась, так и решила, что буду работать в больнице — рассказывает она, — Я смотрела на тетю Таню, она была медсестра, всегда такая красивая, с ноготочками, в халатике. Это у меня реанимация, она подразумевает короткие ногти, а тетя Таня была медсестрой в садике. Она была как куколка: накрашенная, длинные ногти, всегда покрытые ярко-красным лаком. Я говорила: “буду в больнице работать”. Прям как родилась, всё сразу решила.

Почти как родилась. Посчитали в календаре, в каком году мама лежала в больнице. Ей было три года.

«У меня есть медицинская часть характера, а есть военная»

Недавно я разговаривала с двумя очень интересными представителями профессии. Один из них — врач анестезиолог-реаниматолог. Он поделился своей историей о том, как пришел в медицину:

— Мой папа — военный, а я до определенного возраста не представлял себя в другой роли, кроме как в роли военного. Я много ездил с папой в командировки, на учения. Я больше стрелял из автомата, будучи ребенком, чем во время службы в армии. Любил домашнюю военную форму, мама мне рубашки шила, ботинки даже были военные. Все кричало о военном призвании. Но буквально в десятом классе мне встретились пара книг, пара фильмов. Однажды мимо прошел военный врач. Меня очень сильно вдохновило. Буквально за год я передумал и решил связать свою жизнь с медициной.

— Вы об этом не пожалели?

— Я об этом не пожалел. В медицине и военном деле, кстати, есть кое-что общее: в желании спасти людей, защитить, помочь. Но и противоречия существуют. Например, манера, что называется, “услуги”. Я точно никогда не стал бы официантом — пойди туда, принеси то. Тем не менее в медицине отчасти такое тоже есть, а во мне сохранилась военная выправка: пришел, всех построил, напугал. Жесткость военная. У меня есть медицинская часть характера, а есть военная.

«Работаешь, как на весах»

Второй представитель медицины, с которым мне удалось поговорить, — мамин коллега. Его основная работа — медбратом в отделении реанимации, дополнительная — преподавателем в колледже: он рассказывает медсестрам правила работы в больнице.

— В среднем студентам от восемнадцати до двадцати пяти лет. Как люди — все разные, есть более активные, которые выбрали профессию из искреннего желания и хотят идти до конца. Бывают такие, которые после второго-третьего курса теряют интерес к медицине и хотят закончить поскорее, чтобы просто получить диплом. Есть те, кто не хочет учиться, но их запихнули родители. У них настроение более негативное, им вообще все это не нравится.

Аспект, который разжигает жизненный огонь и помогает справиться с эмоциональными трудностями — именно новые знания:

— Нужно пытаться постоянно что-то изучать. Не делать одно и то же действие монотонно, а изучать таинства профессии. Один аспект, другой. Обсуждать с коллегами, думать, как можно сделать всё лучше, как оптимизировать.

Еще один из таких аспектов — преподавание.

—  Ты работаешь с больными людьми, и они по большей части морально тяжелые. Они отравляют тебя своим негативом. А когда приходишь преподавать, переходишь с темной стороны медицинского облучения на светлую. Люди делятся опытом, взглядом, ты их учишь, понимаешь, что вложил свою лепту в улучшение нового поколения. Причем сейчас можно наблюдать большое количество студентов, которые горят своей профессией. Работаешь, как на весах.

 “Вы шутите чёрные шутки?”.  “Да.”

Погружаясь в атмосферу медицины, я позвала поговорить маму за ужином. За время разговора мы несколько раз разразились сильным хохотом. Вне всяких сомнений: чувство юмора врачей — изысканный вид искусства.

Признаюсь, я завела цитатник с ее изречениями. Большую часть из них мама подцепила именно в больнице: “Анализы нормальные, а он полудохлый”, “С пациентами хочется по-доброму. Они же плюс-минус живые”.

— Как твой настрой сейчас? — спросила я.

Мама театрально закатила глаза.

— Завтра на сутки. Я с удовольствием иду на работу, но с гораздо большим удовольствием иду домой. Через сутки, конечно, работать многовато, не успеваешь соскучиться. Каждый день ходить с работы туда-сюда надоедает.

— А как сегодняшняя смена прошла?

— Ой, сегодня было шикарно. Я никого не принимала, успела отдохнуть, повышивать до первой крови.

Моя мама увлекается рукоделием и часто берет на работу вышивку крестиком. При этом она постоянно накалывается на иголку, особенно если иголка швейная, а не вышивальная. У мамы есть правило: как только пальцы начинают болеть, пора прекращать.

— Многое зависит от напарника. Если с напарником повезло — будет веселее. Излишняя серьезность ничем не помогает.

Лучший отдых — смена работы

Медицина — одна из самых эмоционально непростых профессиональных отраслей. В условиях стресса человеку становится тяжелее жить и работать. А стресс в медицине реальный. Что советуют медицинские работники на этот счет? Герои моей статьи сходятся во мнении: нужно переключаться. Лучший отдых — смена работы.

— По большей части медики пытаются абстрагироваться от работы, когда оттуда уходят, находят свое хобби, развлечения — это дает им возможность успокоиться, — рассказывает медбрат. — Если человек не имеет ничего кроме своей профессии, он переводит ее в личную жизнь, в ближайшее окружение, и это может привести к плохим последствиям. Чем больше времени проводишь за одним занятием, даже если любишь его, тем больше оно начинает тебя злить, раздражать, даже вызывать отвращение. Поэтому две работы — больница и колледж помогают выстроить золотую середину.

О том же говорит врач, с которым я беседовала:

— Несомненно, есть люди разные по характеру, но я точно непоседа. Работаю на трех работах. Уходя в отпуск в одном месте, беру больше в другом. У меня был личный нехороший рекорд — четверо с половиной суток на работе без перерыва. Академик Павлов говорил, что лучший отдых — смена занятия. Лучший отдых не тогда, когда лежишь на диване или где-то ходишь, а смена работы. Совмещение нескольких работ в этом плане выгодно: они дают новизну, разнообразие.

Чуткая медсестра

— Не скажу, что мне совсем надоело, но меня все равно многое бесит, — продолжала мама свой рассказ. — В четыре часа утра уже не охи-вздохи, а “блин, чего ты орешь, подожди до утра, я спать хочу”. Чтобы совсем не быть злючей, нужно вспомнить, что твоего пациента дома кто-то ждет. Плюс по умолчанию другое отношение к детям — более трепетное. Не важно, пятнадцатый за смену, двадцатый.

У нас в коридоре примерно месяц назад появилась картина. Конечно, я ее заметила: зимнее морозное утро, рассвет, мягкое розовое небо. При этом почему-то ни разу не задалась вопросом, откуда она появилась. Только сегодня я случайно узнала, что картину маме подарил пациент:

— Я еще не самая злючая. Среди них меня даже называют “чуткая медсестра”.

Вдруг мама слегка помрачнела:

— Бывает, что работа не оставляет за пределами кабинета. Когда накосячила. К сожалению, у каждого медика есть свое персональное кладбище. Оно намного меньше, если медсестра работает под руководством врача: он должен вовремя заметить, что медсестра сделала не так, чтобы этот косяк не стоил жизни пациенту.

Профессиональное выгорание и цинизм

Думаю, все неоднократно слышали о медицинском цинизме. Это то, за что часто ругают всех представителей профессии: врачей, медсестер, санитаров. Ругают за холодность, за грубость, за тот же черный юмор. Мне было интересно узнать, что об этом думают они сами:

— Интересное наблюдение: основная масса населения жалуется на холодность, недостаточную эмоциональную вовлеченность медиков к пациенту, — рассказывает анестезиолог, — Были даже такие жалобы, что врач очень сухо разговаривает. Я не вижу здесь цинизма. Нет злорадства, есть сопереживание, но это ежедневная норма. Поэтому про цинизм — слишком приукрашенная жалоба.

Когда врач и пациент стоят по разные стороны, они видят ситуацию диаметрально противоположно:

— Есть такой момент — продолжает врач, — Допустим, человек всю жизнь питался как попало, пил-курил, а потом приходит с болячкой. Давайте тогда уже нормально: вы двадцать лет себя отравляли, а теперь хотите за две недели вылечиться? И пациент в этом сто процентов почувствует цинизм: “То, что я сделал, это мои проблемы, а чего вы мне на мои ошибки тычете? Делайте свою работу”. А мы начинаем лечение с этих вопросов — они первостепенны.

Иногда пациенты откровенно борзеют. Мама рассказала один случай:

— Как-то раз меня мужик достал. У него бронхоскопия, а он все время хотел есть: “Да мне все равно, что ты хочешь есть, ты так помереть можешь, ничего?” — в итоге он отказался от процедуры: “Будете мне пихать эту толстую штуку, я…”. Ну ты же заболел, ты с пневмонией, с гепатитами. Раз попал сюда, будь добр, терпи. Не хочешь терпеть — ждем скорую, переезжаем в терапию. Он мне: “Я не жду скорую, я жду пока ты мне обед принесешь”. Я была так рада, что он у нас не поел, надеюсь, в терапии его тоже не покормили. Ну, просто чтобы спеси поубавилось.

Не теряешь первой идеи, зачем вообще пришел в медицину

Я спросила у медбрата, что помогает ему не терять интерес к профессии и сохранять душевное равновесие. Истина, как это часто бывает, проста:

— Помогает, что ты не теряешь первой идеи, зачем вообще пришел в медицину. Когда я прихожу на работу, я пытаюсь вылечить человека, чтобы он восстановил свое здоровье. Когда прихожу на вторую — стараюсь объяснить, научить всему тому, что знаю сам. Чтобы они с этой же мыслью “сделать лучше” шли на работу.

Еще одну интересную мысль высказал врач:

— Я не гонюсь работать часами, чтобы заработать денег, но хотелось бы чтобы товарно-денежные вопросы не были рычагами воздействия на врачей. Они в перспективе пагубны. В идеале, чтобы забота о бытовых мелочах не отвлекала врача от высшего назначения.

***

На следующий день мы с мамой гуляли по улице. Речь зашла об одном из ее пациентов:

— Шестьдесят лет, еще молодой. Для нас он — человек из толпы, но его же кто-то ждет. Он чей-то муж. Чей-то отец. Чей-то сын. Ну и что, что он неопрятный. Зато может для кого-то он самый любимый дедушка.

Мария Мишенина

Фото из семейного архива автора