Наталья Решетникова: «Журналистика вообще имеет шлейф романтики. Сигареты, блокноты»

«Сейчас молодые приходят, макбук открывают и считают себя журналистами. Считается, что журналист – это совершенно свободный, причем во всем, человек. Раз ты журналист, значит, будешь много ездить, путешествовать, писать то, что тебе хочется. Но это не всегда так».

Старший корреспондент филиала «Российской газеты» в Новосибирске Наталья Решетникова рассказала о своей учебе на журфаке и работе в крупном федеральном издании.

— Скажите, пожалуйста, была ли журналистика мечтой или вы случайно попали в данную сферу деятельности?

— Случайного, наверное, ничего не бывает. Но в детстве и школьные годы мечтала стать врачом, ходить по больнице в белом халате. И я даже думаю, что у меня бы получилось освоить эту профессию.

Журналистика как-то внезапно ворвалась в мою жизнь. Именно слово, а не сфера деятельности. В школе был совет пионеров. И на одном из заседаний кто-то рассказал, что мальчик из нашей школы поехал учиться в Томский государственный университет «на журналистику». Мне это показалось ужасно красиво. И я захотела тоже поехать в Томск, чтобы стать журналистом. Именно в Томск. В Новосибирске тогда не обучали этой специальности. Иркутск казался совсем далеким. А в Томске я была на соревнованиях, город мне понравился.

— Как вы вообще начали заниматься журналистикой?

— Как и многие школьники того времени, я посещала Дом пионеров города Бердска. Как таковой школы юнкоров там не было, но с нами занималась Лариса Викторовна Литаврина, сотрудник газеты «Ленинский путь» —  на тот момент единственного печатного издания в городе. Где-то в классе седьмом я поехала на выставку в Новосибирский художественный музей, написала зарисовку и показала Ларисе Викторовне. В редакции ее прочли, похвалили мою работу, отметив, что «замахнулась на умирающий жанр – зарисовку», опубликовали, а после попросили еще что-нибудь написать на школьную тематику. Так что, к поступлению в вуз у меня был весомый багаж из публикаций. Когда распался Советский Союз, редакция «Ленинского пути» раскололась, некоторые сотрудники во главе с Игорем Ивановичем и Ларисой Викторовной Литавриными создали общественно-политический ежедневник «Свидетель». Трудно представить, но эта городская газета успешно существует вот уже более 25 лет. Тогда мои наставники у меня спросили: «Я с ними или нет?». И я, конечно, пошла за Литавриными. И ни разу об этом не пожалела, хоть было непросто. Это потрясающая школа журналистики, когда еще до поступления в вуз я знала «от» и «до», как делать газету.

Считаю, что у меня был очень правильный выход в профессию, потому что я сначала начала работать, всё попробовала, прежде чем начать просто учиться. В то время только начали появляться первые компьютеры, и мы всё, вплоть до вёрстки, делали сами.

— А легко ли было поступать?

— Поступать было сложно. Это был 1991 год. Такой раздрай для страны, и для всех нас. Если и строил какие-то планы, то им не суждено было осуществиться. Закрывались предприятия, сокращали людей, родители не получали зарплату. Сейчас сложно представить, но тогда были абсолютно пустые полки в магазинах. Поэтому если и маячила в мечтах Москва, то с ней пришлось попрощаться.

Школу я окончила с медалью. Соответственно, чтобы поступить на кафедру журналистики филологического факультета ТГУ (сейчас – факультет журналистики), мне нужно было сдать только творческий конкурс и написать сочинение. Творческий состоял из ранее опубликованных материалов (они у меня были), собеседования и письменной работы на актуальную на тот момент тему. Нам сказали, что творческий конкурс – это только допуск к основным экзаменам, и никак не оценивается. Но когда дошло дело до зачисления, его результаты стали учитывать. Желающих поступить было очень много. Блат и связи никто не отменял.

Вот уже несколько лет идут споры вокруг ЕГЭ. На мой взгляд, даже с его недостатками это не самый худший вариант для абитуриента. Во-первых, сразу после школьных экзаменов не надо сдавать вступительные и вновь сильно переживать, во-вторых, ЕГЭ исключает любой субъективизм по отношению к поступающим.

Печально, но я не поступила на очное отделение. Написала сочинение на 4/5. «Четверка» была поставлена за допущенную ошибку в логическом рассуждении. А такого предмета, как логика, в школе и в помине не было. То есть несправедливость, как мне казалось, сразу на меня свалилась. По итогам экзаменов балл набрала высокий. И таких – с медалями, спортивными достижениями, литературными победами – было немало. После зачисления были разборки в деканате, почему меня с моим высоким баллом не зачислили. Но меня это уже мало волновало. Было обидно, досадно… Документы автоматом приняли на заочное отделение и предложили после первой сессии перевестись на очное отделение.

— Перевелись?

— Нет. Более того, многие из тех, кому посчастливилось оказаться на «очке», стали переводиться на вечернее или заочное обучение. Времена были голодные, стипендии на проживание и питание не хватало, да и журналистика – дело прикладное. Кто-то пошёл работать фотографом, кто-то на телевидение, радио, газеты. Совмещать учебу и работу было сложно. Работа в газете, в прямом смысле, кормила всю мою семью. Тогда процветал бартер. Вот за рекламу и получали то продукты, то туфли.

— Как тогда проходила ваша учёба, если вы параллельно работали?

— Когда подходило время сдавать курсовые, я утром выезжала из Бердска в Новосибирск, в Новосибирске садилась на автобус, ехала в Томск, показывала курсовую научному руководителю, правила ее, а затем садилась в автобус, ехала обратно. Уже в полночь приезжала в Бердск и шла в редакцию дописывать материал. Газета выходила на утро. Уставала страшно. Но было безумно интересно.

— Всегда ли на журналистику поступают те, кто точно будет работать именно журналистами? Просто сейчас некоторые идут, изначально зная, что не будут работать по профессии.

— Это очень печально. И такое было всегда. Некоторые представляют себе профессию в виде романтического шлейфа из красиво закуренных сигарет, блокнотов, изящных гаджетов, пригласительных в театр, кино и на фуршеты. Сейчас молодые приходят, макбук открывают и говорят: «Ну, всё. Я журналист». Считается, что журналист – совершенно свободный человек, не обремененный никакими обязательствами. Раз ты журналист, значит, будешь много ездить, путешествовать. Но это не так. Не все журналисты разъезжают по разным городам и странам. Большинство сидит в своих редакциях и день за днем набивает буквы на компьютере, выполняет задания редакции.

Но одно совершенно точно должно быть у журналиста – это желание открывать что-то новое, желание помочь тем, кто ищет и не может найти нигде, кроме СМИ, правду, поддержку. Должно быть желание знать, как и чем живут люди.

— А что вы скажете об ожиданиях молодых журналистов?

— К сожалению, я мало что знаю о сегодняшних студентах. Но, как мне кажется, в большинстве своем у молодых людей ожидания завышены. Это неплохо, это даже хорошо. Мы были такими, а они другие.

Мои племянницы в своё время говорили, что пойдут на журналистику. Им казалось, что моя работа – сплошь театры и кино. Ведь мало кто хочет знать, что иногда работу заканчиваешь в десять вечера, а то и позже. Я порой завидую журналистам, которые пишут только про культуру: они спокойно могут пойти на спектакль, осмыслить его, разобраться в нюансах, почитать предысторию и написать качественный профессиональный текст. В нашей редакции – все универсальные солдаты. Надо написать про посевную кампанию? Пожалуйста! Футбол? Да запросто. Во многих СМИ сейчас нет деления на отделы, специализации и прочее. Ты в одном лице.

Времени катастрофически не хватает на все то, о чем бы тебе хотелось писать и что нужно редакции. А ты не робот. И у тебя, например, болит голова, не идет текст, не можешь выдать ни одной строчки. И вот ты идешь домой с заполненной головой, с кучей неочищенных файлов. Я недавно разбирала свои блокноты. Разложила их на столе и про себя подумала: «Когда ты всё это напишешь?».

— Выпускники, наверное, приходят и думают, что начнут много денег получать, у них же есть высшее образование. Как с этим обстоят дела?

— Журналистикой в принципе много денег не заработаешь. Исключения – звезды на федеральных каналах и в некоторых изданиях. Быстро приходит понимание того, что, по сути, вся зарплата состоит из гонораров за опубликованные строчки. Ты можешь написать, сколько угодно, но гонорар получишь только за публикацию. Газетная строка стоит 4-10 рублей в зависимости от издания. Вот и считайте, сколько таких строчек нужно написать, чтобы иметь гонорары в 30-40 тысяч рублей.

Мечта каждого журналиста — быть финансово независимым и писать в своё удовольствие.

— Ну а чем всё-таки хороша профессия?

— Тем, что не будь я журналистом, я бы не встретила столько замечательных людей. Это, прежде всего, мои коллеги – непосредственно в «Российской газете» и других СМИ.

Работая даже в самом маленьком издании, ты можешь аккредитоваться на любое мероприятие и стать участником чего-то грандиозного. Вот, например, в эти дни на Красной площади в Москве проходит Книжный фестиваль. Пожалуйста – получай аккредитацию и работай на его площадках, встречайся и общайся с писателями, издателями. Не надо думать, что, только работая в крупном издании, можно написать что-то такое и стать известным.

В Сибирском округе и Новосибирской области, в частности, проходит немало журналистских конкурсов, благодаря которым мы узнаем о преданных своей профессии людях. Живя и работая в небольшом селе, они делают яркие, запоминающиеся репортажи, пишут заметки, которые не могут не заметить чиновники и общественность.

— Сейчас многие узнают новости в Интернете…

— Сейчас как бы даже модным стало говорить: я не смотрю телевизор, не читаю газет, я такой в домике и ничего не знаю, только захожу на YouTube и смотрю только то, что мне понравится, а в интернете читаю новости, которые я хочу читать. Но мы живём в таком мире, где ты всё равно будешь читать, невозможно совсем оградить себя от новостей. Так, может, лучше сделать выбор в пользу того СМИ, которому доверяешь?

Обидно порой, когда говорят, что журналисты пишут одно, а на самом деле происходит совершенно другое. Мои коллеги профессионально подходят к работе, и я тоже ни разу не перешагнула через себя и не написала того, чего не существует.

— За что вы любите свою работу?

— Вот в краеведческом музее открылась выставка «Шелковый лабиринт», на которой представлены редкие платки Hermes. Это такое великолепие! И это у нас, в Новосибирске, а не в Москве или в Питере. И приехал коллекционер Александр Цыбин, и рассказывал про свою коллекцию, как он ее собирал, у каждого платка своя история. Ну, разве можно было бы, не работая журналистом, встретиться и пообщаться с таким человеком?!

Надо быть благодарным профессии. Даже если ты не получаешь какого-то большого материального блага. Самое главное же, выбирая любую профессию, нужно отталкиваться от собственных интересов. Мне очень жаль людей, которые не любят свою работу. У тебя нормированный рабочий день, восемь часов. И ты столько времени проводишь на той работе, которая тебе не нравится, ты с тусклыми глазами приходишь на работу, потом с такими же глазами приходишь домой. Хотел стать хореографом, а родители сказали: «Что это за профессия?». Мне повезло: мама удивилась моему выбору, но не отговаривала. И я ни разу не пожалела, что в 1991 году сделала такой выбор – неожиданный даже для самой себя. Потому что главное — чтобы нравилось то, чем ты занимаешься.

Беседовала Екатерина Кащеева