Светлана Шевченко: «Если ты будешь сильно стервозным, перед тобой просто двери закроют и всё»

Светлана Шевченко — тележурналист, ведущая и редактор утренней программы на СТС-Мир. Светлана поделилась с нами о решении стать журналистом, работе на телевидении и журналистике в России.

— Пойти в журналистику было мечтой или так получилось?

— Ты знаешь, я иногда сама над собой смеюсь. Классе в восьмом думала, стану судьей. Но позже поняла, что точные дисциплины не для меня. А еще в шестом классе на 8 марта каждой девочке дарили сертификат «Будущая профессия». У кого-то было «жена миллионера», кто-то должен был стать «моделью». У меня гордо красовалось «ТВ-корреспондент». И было написано: «Любого диктора переговоришь без труда». Конечно, я любила всегда говорить (смеётся). А к 10-11 классу это была уже такая цель, мечта, наверно. В принципе, я всегда любила писать сочинения. Были случаи, когда я своим одноклассникам писала сочинения по литературе, по русскому. Чего лукавить, математика, физика — это не моё. Но я всегда думала, что буду работать в газете. Сейчас к телевидению, к визуальным СМИ тяготею. Печать, конечно, хорошо и здорово, но хочется развития дальше.

— Могут ли измениться взгляды и цели с окончанием университета?

— Вообще интересно, как за пять лет обучения поменялись ценности. Мой одногруппник, хороший друг, с которым мы когда-то работали на ТВ3, мечтал стать военным журналистом. Он был готов поехать в горячие точки, работать

там. Но со временем у него всё изменилось. Он сначала работал со мной, мы снимали развлекательные сюжеты, потом он переметнулся в деловую журналистику и, в конце концов, стал заниматься написанием и разработкой игр и приложений. А потом, когда его спустя пять лет попытались призвать в армию, я говорю ему: «Саш, по-моему, твоя мечта начала сбываться. Сейчас отслужишь и можно военным корреспондентом становиться. А он сказал мне, что нет, кое-как отмазался. Вот так и перехотел.

— Тебе больше нравится телевидение или печать?

— Как я уже и сказала ранее, печать это круто, навыки письма постоянно нужно прокачивать. Так как телевизионный язык более простой. Но ТВ дает возможности куда большие. Кстати, мне как-то раз один человек сказал, что в журналистике нужна стервозность. Ну, не знаю, я не согласна. Если ты будешь сильно стервозным, перед тобой просто двери закроют и всё. Но в обиду себя давать точно нельзя.

— Сложно было делать первые шаги на пути к телевидению?

— Когда у нас были первые занятия по тележурналистике, наша преподавательница принесла камеру и мы начали снимать стапы. Я вообще не знала, что сказать. У нас у каждого было по тридцать секунд. Это было очень сложно.

— Как проходит твой рабочий день?

— Я встаю в 5:40, душ, кофе, обязательно. Мы не завтракаем, а то будет сложно втянуть живот в кадре, возможно бурчание. Да и голодом мозг работает лучше. Утром мы мониторим ленты новостей, готовим самые свежие сводки. Смотрим, что произошло, как это было, и собираем сценарий. Потом иду в гримёрку, приводить себя в нормальный вид (смеётся), а в 7:15 мы уже в павильоне. Друг другу наливаем чай, кофе, заботимся так. А после эфира, конечно, выдыхаешь. Основной час работы проводишь на таком драйве. Он пролетает, конечно, очень быстро. А потом весь день занимаешься организационными вопросами. Конечно, иногда устаёшь от большого объёма информации. Но без нее я не могу. Даже если отдыхаю, всё равно мониторю СМИ.

— Лучше работать в прямом эфире или в записи?

— Наверное, в прямом. Запись мне тоже нравится, но она расхолаживает. Бывало такое, что хорошо отведёшь эфир, а потом идёшь записывать телеанонс — это двухминутный обзор фильма. И стоишь и заплетаешься, потому что знаешь, что сможешь перезаписать. Прямой эфир дисциплинирует, поэтому я за него. В записи хороши какие-то выездные съёмки. Это круто, когда у тебя есть дубли. А в студии хочется сесть и хорошо отвести именно прямой эфир.

— Ты согласна с тем, что аудитории не нужна правда, а нужно зрелище?

— Да, я согласна с этим. Ещё ужас в том, что мы сейчас не защищены. Не важно, правда или нет. Всё можно так выставить и украсить. Например, к нам в студию ходит кондитер, у него своя мастерская тортов. Мы знаем этого человека, знаем, как она и её муж сделали этот бизнес. У них двое детей. Они очень целеустремлённые ребята. Эта девушка — очень хороший специалист. Как-то её интервью опубликовали в одном электронном СМИ, и что там писали люди в комментариях, от этого становится противно. От их злости и несамовыраженности. Я думаю, что иногда стоит своё мнение держать при себе. А ещё, к разговору об аудитории в интернете, что меня немного смущает. Сейчас, когда случаются такие события, например, пожар в Нотр-Даме, народ, который никакого отношения не имеет к этому, начинает транслировать посты, в которых пишут: «Мы скорбим, мы помним». Это какая-то мода, что я такой классный, я тоже переживаю, знайте об этом, а ещё прокомментируйте меня. Вот этого я не понимаю.

— Что ты сделаешь ради интервью с человеком, который владеет нужной тебе информацией?

— Наверно, я скажу, что это задание, мне от вас ничего не нужно, меня заставили и на самом деле вы мне вообще не интересны. Такой психологический приём, возможно, перевернёт человека. Может, это какое-то

давление на него. Попытаться сказать, что меня спасёт эта информация, что она жизненно важна для общества. Каждый человек индивидуален, а журналист должен к каждому найти подход. Поэтому, нужно еще и психологию понимать.

— Ты бы хотела уехать куда-нибудь в другую страну, где журналистика развита лучше?

— Говорят же, что журналистика отображает состояние страны в целом. Если что-то где-то приукрашивают, значит есть, что приукрашивать и недоговаривать. А уехать в другую страну? Да нет. Я бы хотела много где побывать, посмотреть. Знаешь, тут бы в своей журналистике до конца разобраться. Не только в России журналисты перевирают порой факты.

— Было когда-нибудь желание уйти из журналистики совершенно в другую сферу?

— Скорее, нет. Я начала работать в 2014-ом году. Мы пришли с одногруппником в редакцию одного телеканала. Там был новый редактор. Она решила обновить коллектив и набирала себе команду. Мне очень нравилось, что она давала столько свободы, столько творчества. И всё так закрутилось, завертелось, потом поняла, что нет, не хочу отсюда уходить, я хочу дальше и больше. Поэтому пока точно таких мыслей не было.

— По твоему мнению, кого можно называть лучшим журналистом в России?

— Здесь надо думать. Мне раньше нравилась Марианна Максимовская. Один раз у неё в гостях был Рамзан Кадыров. Я помню, ещё училась в университете, собиралась на пары и смотрела это интервью в записи. Мне понравилось, как она с ним общалась. Есть журналисты, которые мне импонируют. Мне нравится Общественное телевидение России. У них очень крутые формат, графика, подают материал качественно. И еще телеканал МИР, у них хорошо работает редакция.

— Чтобы достичь того, что ты сейчас имеешь, тебе приходилось сломать свои принципы?

— Ну, принципы нет. Я прекрасно знала, что это такое. Я себя преодолеваю. Было страшно очень на первых эфирах. Конечно, мне пришлось через себя переступить. Я вообще не думала, что когда-то буду на телевидении. Да и вообще пришла на журфак, мечтая писать. И на двух сайтах проходила практику, и в газете. И как-то редактор газеты меня спросила: «Какие у тебя мечты?» Я ей сказала, что хочу на ТВ. Она мне и сказала: «Чего ты тогда здесь сидишь?» Я до сих пор вспоминаю этот разговор. В общем, много страхов приходится побороть.

— Ты довольна тем, что сейчас имеешь?

— Конечно, да. Понятно, что чем дальше, тем больше. Сначала были ТВ-3 и «Домашний». Нам редактор говорил, что вот вам сейчас кажется здесь так круто, а потом захотите на другие каналы. Казалось: «Да ну, это вряд ли». А попав на СТС-Мир, я ликовала. Конечно, у меня много идей. Есть мысли, насчёт Москвы и Питера. Возможно, если дальше, то уже не в Новосибирске.

Беседовала Марьяна Пустовалова