Татьяна Кадцина: «Прикольнее чистить материалы и ругаться, чем их писать!»

Татьяна Кадцина — директор Центра детского творчества и руководитель студии журналистики «Шестой элемент» в г. Лесной Свердловской области. Организатор конкурса печатной журналистики для талантливых детей «Школы Росатома» «Rosatom’sCOOL». Главный редактор отраслевого детского электронного издания «Rosatom’sCOOL». Татьяна Кадцина выпустила не одно поколение талантливых журналистов. В этом интервью мы узнаем её как педагога-журналиста. 

— Как у вас дела?

— Да нормально, только что рассматривала свой лопнувший капилляр в глазу и думала, когда же закончится учебный год… ну пожалуйста…

— Татьяна Александровна, расскажите, какое у вас образование?

— По образованию я информатик-экономист, заканчивала математико-механический факультет в Уральском федеральном университете (далее УРФУ). Ещё у меня была педагогическая переподготовка. То есть журналистского образования в классическом понимании у меня нет. Я вообще считаю, что классическое образование часто портит журналиста. Вузы, с которыми я сталкивалась, в большинстве были «старой школой». Они не выпускали из-под своего крыла мобильных журналистов. Но сейчас, например, в УРФУ сильно изменился педагогический состав, омолодился, появилось много практиков. И студентам там становится интереснее учиться, и выходят они уже такими готовыми журналистами. С первого курса у них идёт практика, с них запрашивают какие-то работы, которые пишутся не в стол, то есть преподавателю на оценку, а обязательно публикуются. Ну и согласись, что не каждое издание или канал опубликует хиленькую работу студента. Вас учат уже с такого возраста выдавать качественный материал. А вообще журналист должен учиться постоянно. В идеале это многопрофильный товарищ, очень гибкий по своему мышлению. Самое главное, чему должен научиться журналист – находить информацию, потреблять её в огромном количестве и уметь фильтровать. При этом воспитывать в себе объективность. По моему мнению, объективности в чистом её проявлении не бывает, мы все люди, поэтому пропускаем тексты через собственные фильтры. Я не то, чтобы против образования, но не думаю, что журналистские надо учиться пять лет. Максимальное количество профессиональных знаний вы получаете очень быстро. Журналистика — это же не наука, которую надо изучать, что-то открывать. Это всё-таки вид деятельности. Можно сколько угодно изучать теорию, читать учебники, а по факту как журналист быть полным нулём, если при этом не будет практики. Журналистика — это 70 % практики и 30 % теории. 

— Как вы пришли к журналистской деятельности после математико-механического факультета?

— Мне это было интересно ещё в школе. Классе в 8 мы с девчонками летом решили, что будем выпускать школьную газету, расписали рубрики и в школе попробовали это сделать. Но всё упёрлось в то, что учителям особо это не надо было. Я считаю, что, с точки зрения педагогики, это глубочайшее упущение. Но я к этой теме вернулась, когда пришла старшей вожатой работать в эту школу. Мы создали газету, она была лучше школьной газетой в городе. Потом меня позвали работать в Центра детского творчества(далее ЦДТ) и вести объединение журналистики «Шестой элемент». Когда я уже 13 лет руководила «Шестым элементом», то есть у меня были дети, которые поступали на журфак, появился конкурс «ШколыРосатома» для талантливых детей. Тогда для меня наступила новая ступенька развития.

— Как вы обучались журналистике? Где брали информацию?

— Первые два года работы в ЦДТ для меня было погружением, я очень много теории изучала сама. Почему я и говорю, если ты умеешь потреблять информацию, ты найдешь где её потребить. Найдёшь, потребишь, проанализируешь, а потом уже выдашьеё детям. Дети, которые после «Шестого элемента» поступали на журфак, на первых двух курсах говорили, что им было абсолютно неинтересно, потому что теоретические знания у них уже были. И с практикой или творческими конкурсами тоже не было никогда проблем.

— Вы проходили курсы или читали информацию из интернета?

— Сначала я накачала себе учебников по журналистике для студентов. Я смотрела вузовскую программу в УРФУ, читала на тот момент популярные книги по журналистике типа «Акула пера». Тогда я глотала всё подряд, читала даже советские учебники, как писать в пионерскую правду. Это тоже было весьма интересным, помогло при рассказе детям о видах, стилях подачи информации. Какое-то время я углублялась в зарубежную журналистику. Потом я начала еще проходить курсы у бывшего главреда «Коммерсанта», как писать новости. Интересная подача, коротко, ёмко. Понятие «говорящей головы»,по-моему, у меня появилось оттуда. 

— Почему вы не пошли работать по профессии?

— Я за 5 лет так наелась высшей математики, что поняла, я не буду работать по профилю. Классно эту науку любить, спасибо, что она развивает логическое мышление, но это не моё. Творческое внутреннее «Я» сказало: «неа». И даже учителем математики я не хотела быть, хотя преподавательская деятельность мне нравится очень.

— Работали ли вы журналистом? Или только преподавателем?

— Журналистом работала крайне мало, но текстами на жизнь себе зарабатывала. В декрете писала за деньги, копирайтинг, рерайтинг. Писала не очень много как журналист, потому что сильно врать я не умею. А если ты живешь в маленьком городе и пишешь что-то в СМИ, ты должен понимать слово «цензура». А оно против моей внутренней натуры. Я понимаю, что врать людям, что было всё здорово и классно, я не могу

— Чем отличается преподавание от самой деятельности, и что вам ближе?

— Колоссальная разница. Прикольнее чистить материалы и ругаться, чем их писать (смеётся). Мне преподавание больше нравится, потому что по системно-векторной психологии я транслятор. Я же такими всякими штуками увлекаюсь… Мне нравится информацию поглощать и транслировать, причем желательно транслировать через слово, а не письмо. Это сейчас я очень много бумажек пишу, а вообще мне проще говорить. Когда я начинаю рассказывать, приводить примеры, мне приходит какое-то озарение, я его вам рассказываю и после этого забываю. У меня это не задерживается в голове. Поэтому преподавание мне ближе. Хотя,когда я в декрете писала тексты, мне это нравилось. Я, конечно, не освещала, это были больше не информационные жанры. Из информационных были заметки. Я писала интервью, мне очень нравилось. Я не писала репортажи, зарисовки не люблю, это не моя тема. Вообще поражаюсь людям, которые классно умеют писать зарисовки. 

— «Школа Росатома» просила «корочки» журналиста для того, чтобы сделать вас куратором конкурса по журналистике для детей?

— Нет, ни корочки журналиста, ни корочки педагога или его кого-либо. Они за то, что человек может обладать знаниями, умениями и навыками вне официального образования. И мне в этом проект нравится. Что это «неофициальщина» всё-таки. Есть фраза «высшее образование не показатель интеллекта». Это на самом деле так. Ты в своей жизни будешь встречать много людей с двумя, тремя высшими образованиями, но они будут бестолковыми и дурными сущностями. Но при этом будут встречаться люди, которые окончили 9 классов, а потом просто начали развиваться в своём направлении, каике-то курсы проходить и не иметь высшего образования. Они будут классные, крутые и кладезь знаний и опыта.

— Расскажите про «Шестой элемент». Как проходят занятия?

— Сейчас для меня не лучшие времена в этом отношении, потому что с новой должностью я мало времени уделяю детям (Татьяна Александровна стала директором ЦДТ — прим. автора).

Во-первых, я беру детей с 13-14 лет, а лучше с 15, когда мозги на месте. Во-вторых, я сильно отговариваю мам, которые приводят своих детей «потому что он классно пишет сочинения». Это великая фраза. И если я вижу, что ребёнку это не надо.

— Вы спрашиваете у ребенка напрямую или смотрите, как он занимается?

— Я всегда разговариваю с ребёнком один на один. Задаю вопрос в лоб: «Тебя привела мама?». Прошу сказать мне честно, и если да, то я просто выхожу к родителю и говорю: «Вы знаете, я посмотрела, у меня нет мест в этой группе». Все расходятся с минимальными потерями: я не трачу на него свою энергию, он не ходит туда, куда не хочет, а мама — «ну, так случилось».

Занятие начинается с того, что все поржали, спросили, как у всех дела. Затем я выдаю какой-нибудь материал. Одна из любимых мною тем — это интервью. Оно и как жанр, и как способ изъятия информации из человека без паяльника. Например, мы рассматриваем классные варианты интервью, не классные, ошибки в интервью. А таких примеров в интернете завались. Мы можем сравнить два интервью. Например, много сравнивали Дудя с Познером, особенно если были перекрёстные герои. Можем в какой-нибудь игре или тренинговой схеме попробовать позадавать вопросы. Если это группа первого года обучения группа, и они еще не знают, что это такое, то я им даже не рассказывают про виды вопросов. Мы просто играем. Например, есть вопросы самому себе, это тренинг на «самость». Определение, как себе вопросы задать. И, может, вопросы какому-то известному человеку. Если это второй год обучения, они выходят к работникам ЦДТ, а если мне хочется «трэшака», я их вывожу на улицу. 

— А что происходит на улице?

— На улице происходит первый психологический переход, когда ребёнок подходит к незнакомому человеку и задаёт ему вопрос. В голове должен сломаться барьер.

— Были слёзы?

— Нет, слёз не было, я так сильно то не ломаю. Если вижу, что ребёнок не готов, я его оставляю до следующего раза, и всё равно мы проходим этот этап. Для групп, которые уже знают мою изощренную фантазию у меня всегда была заготовлена игрушка, которая называется «неудобный вопрос». Накидываются в шапку самые неудобные и идиотские вопросы, которые людям нельзя задавать. Например, «Чешете ли вы попу прилюдно?». Они вытаскивают себе по 2-3 вопроса, а потом должны найти на улице человека, которому они его зададут. Вот тут начинается самый «трэшак». Но есть те, которые находят, как этот вопрос вывернуть так, чтобы человек еще и ответил. Тогда у них барьеры сломлены навсегда. Самое главное, чтобы эта фраза прозвучала. Можно же схитрить. Например, «Ирина, стали бы вы читать книгу, которая называется “чешете ли вы попу”?» Вот и всё. 

Практически каждое наше занятие заканчивается какими-то задушевными беседами. Мы обсуждали у кого что в жизни происходит. Я была всегда в курсе, что у моих детей происходит и дома, и в личной жизни. Я благодарна им за такое доверие. Хотя бы один взрослый в курсе, что происходит у подростка.

— Давайте поговорим про конкурс по печатной журналистике «Rosatom’sCOOL» от «Школа Росатома». Вы сами придумывали программу и задания или было распоряжение сверху?

— Всё сама. Когда я придумывала задания, у меня было желание поставить в узкие рамки и сжатые сроки, чтобы отсеять наибольшее количество детей, которым это не надо и не дано. Целью моей было, чтобы дети поняли, что нужно уметь писать в сжатые сроки. Откуда это вообще взялось? Когда я только начала работать в ЦДТ, был клуб старшеклассников. Мы с ними выезжали в загородный лагерь, там за 3 дня делали полноценный восьми полосный выпуск газеты. Дети у меня пахали «аки кони» в течение двух суток. Сдавали мне материалы перед последней ночью, за ночь мы заверстывали номер, и на следующей утро за завтракомони получали распечатанную газету. Я понимала, что это возможно. Поэтому тот, кто хотел, принял участие в конкурсе с такими правилами и порядками. Второй момент: у вас же открылись глаза на вас самих. Вы принижаете свои возможности. Но когда понимаете, что в одном месте сверлит, сроки горят, а азарт уже есть, то вы сделаете невозможное. 

— Какие качества вы пытались развить в своих учениках на «Rosatom’sCOOL» и в «Шестом элементе»?

— Vобильность, гибкость мышления, нестандартность подхода, умение найти коммуникацию. И еще мне важно, чтобы дети учились принимать себя, потому что, когда принимаешь себя, с людьми проще контактировать. Когда мы в себе что-то не принимаем, начинаем думать, как я выгляжу, есть ли у меня прыщ на лбу, а я маленький, а у меня нос большой, а зубы кривые… У журналиста должны быть адекватная или слегка завышенная самооценка. 

— Вы прорабатывали самооценку на занятиях?

— Да, у нас очень много работы на самопознание. Вплоть до того, что мы прорабатываем страхи. Я много даю детям заданий, когда им приходится ковыряться в себе. Мне жаловаться невозможно. Если люди начинают жаловаться, я задаю кучу вопросов, которые приводят к тому, что жаловаться нет смысла, ты просто сам «косипор». Прими как данность. Где-то когда-то ты ошибся, сейчас самое время всё взвесить, переоценить и продумать план дальнейших действий. С собой я разговариваю примерно также. 

— Назовите самые плохие качества журналиста по вашему мнению?

— Агрессивность. Безграмотность в смысле тупости. Ещё одно качество — работа без души или «тяп-ляп». Наверное, в любой профессии такие есть. 

Беседовала Ирина Дмитриева