Сергей Никитин: «Журналист должен знать много обо всем, но в то же время не очень много»

Сергей Александрович Никитин — директор канала «НСК49» о современном телевидении и поколении молодых журналистов. 

— Что для вас журналистика и как вы трактуете это понятие?

— На самом деле сложно давать какие-то определения. Проще, наверное, в учебнике прочитать, что такое журналистика. Но для меня это профессия. Это способность рассказать людям простыми словами какие-то сложные проблемы, которые сейчас происходят в мире.

— Как вы сами пришли в журналистику?

— Я как раз занимался одной из таких проблем, как экология города. Об этом надо было как-то рассказывать людям. Я понял, что лучше меня это никто не сделает, потому что я в этом разбираюсь. Так и пришлось.

— У вас же первое образование не журналистское?

— Да, защита растений. У меня вообще другого образования нет, только это. 

— Сложно было переходить из одной сферы в другую?

— Видите ли, журналистика — это штука, которой способен овладеть любой грамотный человек. Любой человек с высшим образованием, который читает книжки, может заниматься журналистикой. Сейчас журналистика уже шире, возможно пиар какой-то. То есть любой человек, который хочет преуспеть в своей профессии, должен рассказывать о себе людям так, чтоб хотя бы получать какие-нибудь гранты. Общество должно о нем знать. Это неотъемлемая часть любой профессии.

— Вы упомянули пиар. Чем, по вашему мнению, журналистика отличается от пиара?

— Это разные вещи, но это близко. Журналистика рассказывает обо всем, она должна быть объективная, а пиар — это подход, который показывает компанию или людей в лучшем свете. От него не требуется объективности, а требуются факты. Да, безусловно, в них не должно быть лжи, дезинформации, но в нем не обязательно сообщать какие-то отрицательные сведения. Все понимают для чего существует пиар. 

— Можете кратко описать день вашей редакции?

— Как и у всех редакций, у нас все стандартно. Редакционная летучка, правда она может быть накануне вечером. Потом определяем, какие сюжеты мы можем снять, какие сейчас интересны. Затем люди разъезжаются по городу, то есть они снимают видео, где-то в обед они собираются, происходит еще какая-то корректировка, возможно досъемки какие-то. Корреспонденты пишут тексты, приходит ведущий, который смотрит их. Затем начинается верстка программы, которую потом показывают редактору, то есть мне. Я вношу какие-то коррективы, после чего начинается уже техническая работа: озвучивание, монтаж, передача сюжетов в эфирную студию. Потом я принимаю эти готовые сюжеты, смотрю верстку и все. Где-то в семь часов первый выпуск новостей, основной будет в девять.

— То есть все это происходит за один день?

— Вообще корреспонденту, чтобы денег заработать, надо где-то два сюжета снимать в день, тогда получается чуть больше сорока (тысяч). Там еще у них подработки. Они могут быть ведущими других программ или еще что-нибудь. Но в основном эти два сюжета ему необходимо делать.

— Профессия корреспондента и ведущего оплачивается отдельно?

— Я приведу конкретный пример. У нас есть корреспондент Александр Булдаков у него есть авторская программа «Без опасности». Конечно, она оплачивается отдельно. Там тоже делает верстку и прочее, он самостоятельно работает.

— Журналисты часто сталкиваются со стрессом. Бывало ли у вас такое, что к вам подходил ваш сотрудник и говорил, что у него стресс?

— Бывает, что подходят сотрудники и говорят, что у них выгорание, которое рано или поздно наступает в этой профессии. Но тут достаточно стрессоустойчивые люди. Они понимают, куда надо соваться, а куда нет.

— А когда у людей выгорание, что вы делаете?

— Выгорание — это сложный момент. Советую в отпуск пойти, тему сменить, больше проводить время на свежем воздухе (смеется). Это сложно на самом деле.

— Отпуск будет оплачиваться в этом случае или это за счет сотрудника?

— Отпуск у нас по закону четыре недели, и мы его делим. Как правило, мы не даем полностью четыре недели, потому что не такой возможности у людей отдыхать так долго. Обычно: две недели летом, две недели по желанию. Или несколько дней в январе, несколько дней в мае, если человек хочет куда-то уехать. 

— Часто ли к вам приходят люди с проблемой выгорания?

— Не часто. Бывают, конечно, что ж теперь поделать. Бывают даже увольняются люди из-за этого. 

— Какие качества вы цените в молодых журналистах?

— Интерес к профессии, в первую очередь. Это самое главное. Потому что бывают работы более оплачиваемые, более значимые, более легкие. Зарплаты более или менее одинаковые во всех профессиях. Поэтому важно, чтоб человек понимал, что это его и ему хочется узнать факты, рассказать о них, общаться с другими людьми. «Мэсэдж» должен быть какой-то. Как раз такие люди и работают десятилетиями в журналистике. Для молодых журналистов также грамотность важна и начитанность в какой-то степени, потому что журналист — это человек, который должен знать обо всем, может не досконально, но иметь представление об обычных вещах. Все время приходится с разными людьми встречаться, и журналист должен соответствовать. Например, с врачами, актерами, полицейскими. Он должен понимать, чем они занимаются. Важен общий уровень интеллекта, грамотность. Но и еще настойчивость, потому что есть такие люди, как репортеры. Им может и не требуется грамотность, но важно пролезть куда-то без мыла в разные щели. Это тоже важно и очень ценится. 

— Вы во время собеседования видите эти качества или в процессе практики?

— Я уже парень стреляный и, конечно, из собеседования тоже кое-что становится понятным, но практика — критерий истины. 

— Чем молодые журналисты отличаются от журналистов «старой закалки»?

— Очень многим, потому что сейчас есть интернет, соцсети, а раньше этого не было. Когда я пришел в редакцию у нас не было компьютеров, они появились при мне. Раньше как приходилось узнавать: берешь телефон, звонишь и спрашиваешь, произошло ли что-нибудь нового. А теперь человек открывает соцсети и пошел читать. Соответственно, теперь молодые журналисты меньше общаются с людьми, у них меньше этого навыка, он потерян во многом, потому что соцсети очень часто заменяют общение. К чему это приведет, я пока не знаю.

— По-вашему, это плюс или минус?

— Я думаю, что это минус в данном случае, потому что все-таки надо общаться с людьми. Должны быть определенные навыки, это не так просто.

— То есть у молодых журналистов нет этого навыка?

— Откуда он возьмется, если они проводят столько времени в компьютере.

— Это единственное различие между журналистами разных поколений?

— Нет, они различаются поколенчески, конечно. Другие ценности поколения и тому подобное. Наше поколение менее меркантильное, это поколение дворников и сторожей, как называлось раньше, то есть я понимал, что у меня не будет возможности заниматься тем, чем я хочу. Надо будет писать диссертацию, а что-то делать для души можно где-то параллельно. Выходили всякие подпольные журналы и так далее. Потом следующее поколение было более меркантильное. Сейчас поколение идеалистическое, появляются случаи, когда люди готовы работать бесплатно, становятся популярными донаты, спонсорство. Это поколение, которое было не голодным в свое время, как предыдущие товарищи. Соответственно, характерны завышенные представления о жизни, потому что люди думают, что сразу будет все, а тем не менее мир не сильно изменился. Люди изменились, а экономика не очень.

— Есть ли какие-то положительные качества у молодых журналистов?

— Молодежь — это всегда положительно. Это свежий взгляд и вообще молодость — это прекрасное время само по себе. Отрицательные же стороны обусловлены недостатком жизненного опыта. Это обычно у всех поколений.

— Если брать журналистику нынешнюю и журналистику 15 лет назад, какие существенные изменения можно выделить?

— Ранее произошел серьезный перелом. В 90-х годах Эдуард Сагалаев, один из моих учителей, был в команде тех, кто создавал ВГТРК, и у него вышла книга «Когда журналисты были свободны», которая показывает былое время, когда журналистика была независимая, это при Ельцине, но очень короткий промежуток. Это сформировало поколение, которое сейчас еще до сих пор наплаву. Многие звезды журналистики вышли оттуда, тот же Невзоров, Венедиктов, из последних это Пивоваров. Они чувствуют и знают, какой должна быть журналистика, и они это продолжают. А 15 лет назад журналистика стала сферой обслуживания, то есть появилась возможность зарабатывать деньги и исчезла эта независимость, по сути дела. Многие программы, которые тогда выходи были просто немыслимыми. Были и отрицательные моменты, например, когда журналисты ездили к чеченцам и рассказывали, какие они герои и какие плохие наши солдаты. Но, когда война, так нельзя делать, с моей точки зрения. Так тоже было. 

— Как вы думаете, молодые журналисты могли бы чему-нибудь научить журналистов старшего поколения?

— Работе с компьютерами и соцсетями (смеется). 

— Это главное преимущество молодежи?

— Я имею в виду работать с соцсетями. Это достаточно важная вещь, потому что у нас руки до этого не доходят. Сейчас идет резкая трансформация журналистики и каждый раз, когда появляется что-то технически новое, возникает новая трансформация. Например, когда появилась пишущая машинка вместе с ней появилось и больше возможностей: быстро писать и сдавать в набор. Сто лет назад было огромное количество газет как раз из-за появления этого инструмента и также возникло много журналистов. То же самое, когда появился компьютер: журналисты сразу все сдают в набор. Выросла скорость передачи информации. А когда появились соцсети, то изменилось практически все. И сейчас ясно, что мы не дорабатываем, я ощущаю это на себе, проблем с этим много.

— Это единственное, чему может научить молодое поколение?

— Молодому поколению самому бы еще научиться, ей-богу. 

— Что вы можете сказать о современном телевидении?

— Современное телевидение сейчас переходит в интернет, собственно уже перешло. Люди пока еще не поняли, что эти ящики, которые висят, подключены к интернету и то, что мы смотрим, все от него. Стирается разница между компьютером и интернетом. Это, наверное, самое главное отличие. Появляется практически всемирная конкуренция. Это уже не то, когда было три канала, когда я начинал смотреть телевизор, а теперь их 200 только в кабельном телевидении, а еще в YouTube их неимоверное количество. И попробуй этому всему составить конкуренцию. Это трудно. А нам надо, чтобы нас смотрело много людей для отдачи от рекламодателей.

— Будет ли у телевидения будущее?

— Видите ли, люди все больше смотрят картинки и меньше читают. 

— То есть уже нет разницы между телевидением и интернетом?

— Линейное телевидение для тех, у кого много свободного времени, таких очень много на самом деле. А люди, которые сами пытаются что-то узнать, больше обращаются к сетевым ресурсам. Телевидение, в первую очередь, источник развлечения. Это не надо забывать. Как Венедиктов говорил, что задачей любого СМИ является обслуживание своей аудитории, то есть давать какие-то новости и развлекать в том числе — это важные человеческие функции. 

— На сайте вашего канала есть разделы «Общество», «События», «Культура», «Происшествия», «Здоровье», «Спорт», но при этом отсутствует «Политика». Почему?

— Я заменю это на слово «общество». Видите ли, мы все-таки городской развлекательный канал, если нас определять по жанру и поэтому в какие-то политические вещи мы стараемся сильно не влезать. Хотя, когда идут выборы, а это политика в чистом виде, у нас проходят прямые эфиры, люди голосуют. Также, когда нам платят какие-то политические партии, мы размещаем рекламу, это одна из частей нашего экранного времени.

— На вашем канале выходит гороскоп. Откуда вы получаете данные? 

— У нас был астролог, когда мы начинали. Теперь берем справочники, которые другие астрологи составляют. Есть тоже редактор, который все это делает. Он смотрит, что-то понимает, собственно это наша ведущая. Она и редактор гороскопа. Но она не претендует на роль астролога. Это тоже журналистика, по сути дела.

— Какие вы можете выделить отрицательные и положительные стороны журналистики?

— Это сложно сказать. Дело в личном подходе. Для каждого журналиста есть свои отрицательные и свои положительные стороны. Для меня положительная сторона — это то, что я узнаю много информации, общаюсь с очень интересными людьми. Недавно сидели с профессором, доктором технических наук, который перевел с немецкого балладу и с профессором Юрием Шатиным, который один из крупных гуманитариев Новосибирска, также был писатель Александр Черешнев. Я десять минут с ними посидел и вдохновился. Приятно с такими людьми общаться. Они с большим уважением ко мне относятся, потому что понимают, что я мостик между ними и это важно. Отрицательные стороны — это то, что мало уделяю внимания семье, близким, потому что очень много времени уходит на работу.

— Как достичь баланса между работой и семьей?

— Обычно все кончается служебными романами. Как правило, очень много близких людей проводят время тут на работе вместе. Это я шучу, конечно, но и такое тоже бывает. 

— В вашей редакции было подобное?

— Да, регулярно. Когда люди с утра до вечера вместе, то, конечно, они сближаются. Тем более здесь все относительно молодые и это случается.

— Что вы думаете об установке, что хороший журналист воспринимает свою работу как отдых и не видит разграничений в этом?

— Разграничение гигантское. После отдыха я прихожу отдохнувший, а после работы усталый. Вот в этом для меня разграничение. Но дело в другом. Я, когда этим занимаюсь, то не чувствую усталости, наоборот, мне интересно то, что я делаю.

— Есть ли некая пафосность у молодых журналистов?

— Это для любого молодого человека абсолютно нормально. Надо хотеть быть знаменитым. Мне в Узбекистане рассказали поговорку: папа-пастух спрашивает своего сына, кем он хочет быть, тот отвечает, что таким же как ты, пастухом. На что папа ему сказал: «Ты как-то неправильно думаешь, потому что в твои годы я хотел быть падишахом». 

— К вам молодые журналисты часто приходят?

— В последнее время не очень, потому что они плохо представляют, что такое телевидение. Потому что мы выросли, когда у нас был телевизор. Я не смотрел его, но понимал его значимость. И пришел я на телевидение, чтобы рассказывать людям о событиях. А теперь есть возможность рассказать через интернет. Соцсети, лайки, блогеры и прочее. Каждый человек может быть блогером с большой аудиторией.

— Блогер и журналист различаются?

— Еще как. Блогер в чистом виде субъективный, а журналист вынужден быть объективным, потому что такая профессия.

— А если человек и журналист, и блогер?

— Он тогда так себе журналист и так себе блогер. Ему надо определяться, как мне кажется.

— Например, девушки часто хотят быть ведущими, в вашей редакции есть подобное?

— Ломятся со страшной силой. Ничего хорошего в этой профессии нет, потому что ведущий всегда находится под огнем критики. В сетях пишут всякую гадость, на улице могут что-то сказать и прочее. Публичность вещь двоякая. И многим надоедает, когда прочувствуют этот напор. За это же миллионы не платят на региональном канале. Но я сам веду какие-то программы, хоть я и не девочка, конечно, хотя не очень люблю это делать, потому что приходится разговаривать со всякими людьми, для которых я являюсь авторитетом, так как сложно осадить какого-нибудь депутата. Я это могу сделать, а молодому человеку это не удастся, потому что его слушать не будут. На самом деле, хороший ведущий — это всегда проблема, их достаточно сложно найти.

— Какими качествами должен обладать ведущий?

— Умением говорить, общаться, такие стандартные интеллигентские вещи. На это надо обращать внимание. Еще приходится разговаривать с разными людьми, если это не какая-то узко направленная передача. Может быть спортивная или молодежная программы, в которых есть подобные опущения и являются исключениями, но в общем это достаточно непросто. Лучше быть автором-ведущим, чтобы рассказать что-то людям. Если ты хочешь просто появляться на экране, то это недостаточно для профессии. А если приходишь с авторской программой, идеей, то становится уже проще. 

— Ведущие сами себе пишут текст?

— За них тоже могут написать. В любой программе есть редактор, он и пишет. Я тоже пишу. Сами тоже пишут, иначе зачем работать. Но не всегда получается хорошо, потому что у них свое представление, у меня другое как у редактора.

— Это представление связано с субъективностью?

— Журналистика вообще субъективная вещь, потому что я субъект, который обращаюсь к другими субъектам, ничего объективного нет. В каждой редакции свои правила, свои законы, иногда даже слова другие, которые не поймут в другой редакции.

— Сейчас в журналистике больше женщин. Вы замечаете это в вашей редакции?

— У нас как раз из-за того, что я стараюсь больше брать мужчин, в редакции их больше половины. Поэтому нам легче дарить подарки на 8 марта (смеется). Но телевидение — это женская профессия и поэтому девушек тоже много.

— Чем вы можете объяснить тот факт, что женщин в журналистике стало больше?

— Видите ли, на самом деле я не могу сказать, что мужчин было больше. Говорю всегда, что это мужская профессия, потому что женщине надо быть с детьми очень много времени, а мужчине менее. Это может неправильно, но это так. Поэтому мужчины как-то пробиваются в этом плане лучше, а у женщин пока дети родятся, пока она их воспитает, а там уже все карьерные позиции заняты мужчинами. Но это не совсем так, потому что, когда я пришел в советскую редакцию там женщины и редакторами были, и дикторами. Женщин все равно много в журналистике, потому что они читают, пишут правильно и без ошибок, парни в это время играют в футбол и пьют пиво, поэтому у женщины на старте всегда есть преимущество в журналистике. Потом они уходят из-за семейных проблем.

— Вы по этой причине набираете больше мужчин?

— Нет, потому что надо таскать камеры, штативы. Приходит девушка, говорит, что она оператор, а сумка 20 килограммов. Много ты ее потаскаешь? А потом 9 мая парад ехать снимать, а надо же с семьей побыть, с детьми. Как муж будет реагировать, когда праздник, а ее раз и нет. 

— В вашей редакции уходили сотрудники из-за семейных проблем?

— Нет, здесь люди взрослые, более или менее ориентированные, поэтому из корреспондентов у нас только одна женщина.

— Бывало ли у вас такое, что вы хотели уйти из профессии?

— У каждого человека такое бывает, но некоторых что-то держит. Журналистика не самая плохая профессия. Долг и ответственность останавливают.

— Какими журналистами вы восхищаетесь?

— Их очень много. И они люди со своими странностями, со своим характером и так далее. Мне всегда нравились люди, которые сами создали какую-то программу. Это журналисты «Эха Москвы», в первую очередь, Венедиктов, Корзун, я за ними слежу, потому что мы с ними вместе начинали, они, понятно, раньше, но я помню хорошо то время. Также у Невзорова молодого хорошо получалось, он мне и сейчас нравится. Светлана Сорокина была эталоном журналистики. Вообще на НТВ тогда много работало хороших настоящих журналистов. Когда мы начинали, у нас были кумирами журналисты из «Взгляда». До сих пор слежу за Гусевым. Из молодых, кого они воспитали, это Пивоваров, в первую очередь. Я только их и смотрю, мне хватает. Они все очень субъективные, эгоцентричные, но такая профессия.

— Получается они субъективны в объективной журналистике?

— Их субъективность выражается в отношении к людям. Не так просто с ними общаться.

— Как в журналистике не потерять себя и оставаться собой?

— Я думаю, может я уже потерял себя тысячу раз за это время (смеется). В любой профессии, не только в журналистике, вы себя формируете каждый раз и находитесь под разными влияниями, соответственно, ваше «я» тоже формируется. То есть ваше «я» сегодняшнее и ваше «я» через 20 лет будут разными. Главное быть верным себе и своим принципам. Если вы чувствуете, что это под ударом, то лучше уйти из этого места, поискать что-нибудь другое, например, стать блогером.

— Как вы думаете, что нужно делать для того, чтобы стать эталоном журналистики, на которого бы равнялись?

— Журналистика очень сильно зависит от того, где ты находишься. Если ты попадаешь на федеральный канал, то тебя начинают узнавать, там гораздо больше шансов. А если работаешь в районной газете, то возможностей поменьше. На сегодняшний день, я совершенно спокойно могу работать в районной газете, потому что я буду понимать, что приношу пользу людям и мне важно знать для кого работаю. А дальше, куда тебя вынесет. Но важно то СМИ, в котором ты находишься. В основном как повезет, наверное. Я не буду говорить, что надо быть верным каким-то идеалам, надо обладать умением договариваться, потому что бывают случаи, когда человек талантливый, а с людьми совершенно не ладит, так как нет этого навыка. Это вопрос не о таланте, а о том, как вы делаете карьеру. 

— Тяжело ли общаться с людьми, связанных с наукой и творчеством?

— Люди бывают разные. Дело в том, что профессия журналиста сейчас очень сильно скомпрометирована, потому что люди, чтобы сделать карьеру, набирают «жаренных» фактов. Например, человек сидит перед вами, что-то искренне рассказывает, а потом выходит маленькая заметка или какой-то перевранный факт. Я не хаю здесь журналистов, потому что понимаю, что это тяжело. Возможно времени не хватает, а там дедлайн или переслал сообщение, а там неделю читают, потому что доктор наук и он занятой. Приходится опубликовывать, а там фактическая ошибка. Приходится звонить, просить опровержения, а редактор не дает. Поэтому люди, после такого контакта с журналистикой, стараются вообще с журналистами не общаться. И очень сложно войти в доверие к таким людям. Как правило, у более состоявшегося человека меньше такого пафоса, потому что он все уже доказал, его и так все уважают. Такие люди просто общаются. 

— Как вы относитесь к ярким, кричащим заголовкам?

— Я сам в этой сфере нахожусь и не хаю этих людей. Я им советую по мере возможностей этого избегать. Потому что часто тебя используют, а потом ты приобретаешь плохую окраску. Лучше таких вещей избегать, чисто профессионально, хотя люди у нас любят подобное мракобесие. Но сам я этим не буду заниматься. Не потому что я это презираю, а потому что не умею. Зато у меня есть какие-то другие профессиональные качества: умею вести ток-шоу и прочее. 

— Что важно для того, чтобы вести ток-шоу?

— В первую очередь знать тему, на которую будете говорить. Это самое главное, важен именно предмет и понимать, что в нем хорошо, а что плохо, чтобы не выглядеть идиотом в глазах людей, которые в этом разбираются. Также важно быть уверенным, уметь общаться, хорошо чувствовать себя в эфире. Это приходит с опытом, потому что изначально боишься, слова забываешь, путаешься, заикаешься. Причем у некоторых людей эти проблемы остаются. У меня в частности с этим не очень хорошо, но это субъективный фактор. 

— Что бы вы посоветовали молодым журналистам?

— Для начала понять, журналистика точно их профессия или нет. Журналисты они или нет. С моей точки зрения, журналистика не совсем профессия, это как вождение, то, чем каждый человек должен уметь заниматься. Он должен уметь излагать свои мысли, знать, что такое сторителинг, связно общаться с людьми, писать статьи. Это важный момент. Журналист должен знать много обо всем, но в то же время не очень много. Надо соответствовать некому формату.

Беседовала Эллина Титова