Валерия Антипова: «Журналистика — это про пожить множеством разных жизней и множеством разных профессий»

Валерия Антипова — корреспондент и ведущая телеэфира «Вести. Новосибирск».

— Давно ли увлекаешься журналистикой? Почему выбрала филологический факультет, а не журфак и в каком направлении планируешь развиваться после окончания университета?

— Мой путь в журналистику начался еще со школы. Причем, я не скажу, что это произошло осознанно. Это произошло, просто потому что…это произошло. У нас в гимназии был очень сильный школьный пресс-центр, и он, в период, когда я была в средней школе, начал ещё активнее развиваться. У нас была газета, постепенно появилось школьное телевидение и мультимедийная журналистика. И, как раз, я попала на «открытие», расцвет всего этого «добра» в нашей школе. 

Я была очень активным ребенком и, как бы, «могла писать». Я писала сочинения — меня публиковали в газетах. Но я писала, не скажу, потому что я хотела. Какие-то вещи — да, писала, потому что хотелось. Но это было больше творческое что-то, чем «репортажное». Иногда были вещи, когда просили: «напиши вот об этом», — «хорошо». Сходила на какое-нибудь мероприятие — написала. 

Потом стало появляться больше таких моментов, когда я писала сама о событиях, на которых была. Это было постепенно и больше было похоже не на рутину, работу или журналистскую деятельность — всё было похоже на одно сплошное увлечение…хобби. Было прикольно, было весело! Мы на конкурсы…везде-везде-везде с камерой, с фотоаппаратом…на журналистские смены в лагерях, за камерой поработали и в аппаратной посидели —  всё, что можно было, мне дала моя школа, за что я ей безумно благодарна. 

Собственно, если бы этого всего не было, я не знаю, как бы сложился мой путь в журналистику…сложился бы он или нет, не знаю. Наверное, да, потому что твоё никогда от тебя не уйдет. Я придерживаюсь такой позиции. Поэтому, если этому суждено было произойти, значит, оно бы произошло в любом случае. В моём случае, огромную роль сыграла школа, потому что в каких-то моментах меня «насильно запихивали» в эту «пресс-центровскую» деятельность — никто не шёл туда. Потом — да, это стало интересно, но первое время как-то пятьдесят на пятьдесят. Я думаю, у многих детей так. Когда ты не осознаешь сам, что это твоё, что тебе это интересно, и что у тебя получается, самое главное. То, что ты понимаешь —  «да, там есть косяки», но важно уметь объективно оценивать себя. Всё равно, если у человека есть к чему-то склонность, как минимум — желание, порыв творческий — ты его не спрячешь и не прикроешь. Поэтому, помогла мне раскрыться школа. 

Теперь про выбор филологического факультета. Это будет максимально простой, банальный ответ. Потому что я в десятом классе придумала, что буду филологом. Мне так захотелось. Вообще, я с пятого класса была всегда олимпиадницей по русскому языку, и у меня очень сильная база была именно олимпиадная: я там и призер, и победитель…потом регион…весь полный набор. Я решила, что раз мне это интересно, значит мне нужно идти туда. Я не рассматривала журналистику серьезно — для меня это было хобби, как я уже говорила. Соответственно, я пошла на филфак. Точнее, я определилась и начала готовиться, но я начала готовиться к «всеросу» (это долгая отдельная история). И к нам в школу (т.к. у нас был мультимедийный кружок), приезжала преподавательница из «НГПУ», вести мультимедийную журналистику (она практикующий журналист в мультимедийной сфере). И она мне говорила: «Тебе надо на журфак. Ну, это твоё». Я говорю: «Нет, вы не понимаете. Я хочу получить классическое образование.» И, наверное, это та позиция, которой я придерживаюсь всю жизнь и буду её придерживаться. 

Я не говорю, что образование журналиста — это неправильно. Моя позиция, что образование должно быть классическим. Это, опять же, работает в моей картине мира, я никому её не навязываю. Это то, как я себя «встраиваю» в этот мир. Я считаю, что образование должно быть базовое — филологическое, историческое, еще какое-то — чтобы получить максимально широкий спектр знаний в какой-то области. Например, это гуманитарная дисциплина. Потому что та же журналистика — это дело. Это дело таланта, желания и чувства. Если не дано, то, сколько бы ты не просидел над теорией журналистики и всем-всем-всем прочим, насколько бы ты идеально не выстраивал свой кадр и по всем канонам, правилам снимал, как оператор или, как режиссёр, кто угодно — не получится. Ну, не получится того материала, который будет душевным, который будет цеплять и т.д. Это будет просто хороший материал, который сделан по всем законам, канонам и т.п. Но, на мой взгляд, настоящее искусство и творчество, оно этим законам не подчиняется. Я не говорю, что не нужно знать теорию журналистики — это всё важно, это всё интересно. Это всё помогает точно так же расширять кругозор, насмотренность, и начитанность журналиста, как профессионала. 

В журналистику можно прийти из любой профессии. Это я могу сказать по своему опыту и по опыту общения со своими коллегами. -Медицинский? Да пожалуйста! Приходите из медицинского, если это ваше, если вы можете. Ничего в этом такого нет — понять, что ты журналист, когда ты получил какое-то образование «нежурналистское». Потому что журналистика — это, в первую очередь, прикладная профессия, а не та, которую можно взять и зазубрить. Это постоянная практика, и учишься ты постоянно журналистике, и учишься ей ты в период практики. 

Именно поэтому я выбрала классическое гуманитарное образование — чтобы у меня было открыто больше возможностей. Это, опять же, моя картина мира. Я считаю, что классическое образование открывает больше дверей, просто потому что оно под большее количество «ситуаций» подходит.

— Насколько я знаю, ты работала корреспондентом в редакции программы «Вести-Новосибирск». Как попала туда?

— Я попала туда после первого курса. Был кастинг — я пришла, меня взяли. Примерно так, если коротко. Вообще, история была очень забавная. Я ехала на поезде из Томска с олимпиады по латинскому, университетской. И мне звонит мама и говорит: «Я тут сейчас посуду мыла и по телевизору передали, что будет кастинг. Давай придешь?». И я пришла, собственно. Так всё и началось. Набрали, такую мини-редакцию, потому что было много ребят. Нас было шестеро, и многие остались — половина, наверное (не помню уже, сколько). Много, кто остался дальше работать, а потом в другие редакции куда-то уходил. Это очень хороший старт и опыт для всех нас был, конечно. Буквально через неделю после того, как мы пришли, нас сразу включили в работу (ты не умеешь ничего, условно). Я не скажу, что я ничего не умела. По формату, который им нужен был, естественно, не умела, естественно мой уровень был где-то там, в школе. Да, это бы был хороший школьный уровень, но всё-таки школьный, а тут, блин, телевидение! Это и ответственность, и всё-всё-всё на свете. Но осознаёшь свёе право на отсутствие ошибки — ты ощущаешь здесь коллектив. Раньше я всегда была приверженица работы в одного. Я одиночка, мне проще в одного. Но когда я попала в коллектив, который работает, как слаженный механизм, организм. Который, как часы: всё четко, и нельзя подвести этот коллектив своим косяком или ошибкой, потому что за выходом одного новостного материала стоит большая команда (про эфир, который состоит из многих новостных материалов, я бы сказала стоит «огромная команда») и подвести кого-то…это ужасно. В том плане, что эти люди-профессионалы. Мои коллеги, они профессионалы высокого уровня: всегда справятся с любыми трудностями, проблемами и т.д. Не хочется доставлять проблем. И приходилось учиться сразу же, моментально, мгновенно.

— С какими трудностями сталкивалась?

— Что-то не получалось, но я не могу выделить конкретных трудностей. Было тяжело эмоционально, потому что я всё равно ощущала себя ребенком. То есть, я не перестроилась ещё со школы. Первый курс ещё не закончила — всё равно ещё школьное сознание, детское. Я не скажу, что я сейчас-то сильно взрослая, но там проблемы были взрослые (в редакции). Там жизнь взрослая. Я имею ввиду, что ответственность другая, а это всё по-другому, и, наверное, тяжело эмоционально было просто осознавать, что тебе надо повзрослеть. Чтобы осознавать, что тебе надо повзрослеть, тебе приходилось взрослеть в каких-то вещах здесь и сейчас, мгновенно. У тебя нет времени на раскачку (ты приходишь, когда захотел, уходишь, когда захотел). Нет, ты пришел, и ты работаешь. И ты стараешься равняться, ты смотришь на других, и ты «делаешь». И это, наверное, было сложно. Эмоции это прямо, лично для меня, тяжело, учитывая, что когда я пришла и нас взяли, нас начали, так скажем, отправлять на съёмки. Темы искали, снимали что-то, героев искали… Самое интересное, что сейчас первое июня наступило… и это три года назад был мой первый прямой эфир…интересная такая дата! Это реально было так, нашей молодежной редакции, которая только пришла, выделили один эфир. Не то, что бы он полностью был наш, но мы делали материалы к субботе. И мне выделили место ведущей этого эфира субботнего, утреннего (он шёл, минут двадцать, по-моему). Он шел, и он шел в прямую — новости. И, получается, меня готовили пять дней к эфиру. В субботу я пришла на свой первый прямой эфир. 

Какие были трудности? Эмоции. Я очень эмоциональный человек. Очень хорошо помню тот день, вообще всё-всё-всё, в каких-то мельчайших деталях. Кто что сказал, кто был на студии, как всё проходило. Чуть ли, не знаю, кто с какой ноги заходил в студию (Это я, конечно, утрирую). Я сидела за столом на эфире, слышу режиссёра в наушник, что «всё, эфир, поехали, читай» — я читаю, и у меня так сильно колотилось сердце, очень сильно сводило от страха челюсть, очень сильно. У меня тряслись ноги (они, конечно, под столом). Я на каблуках была, потому что так, как бы, чувствуешь себя солиднее. Личное самочувствие. И я понимаю, что у меня каблуки стучат. Жду, когда будет какой-нибудь материал (когда я не в кадре, чтобы я просто смогла успокоиться и понять вообще, всё ли нормально, потому что у меня было ощущение, что моё сердце и мои каблуки стучат так сильно, что это слышно через микрофон) У меня был стресс. Это, конечно, колоссальный стресс. Но справилась — выбора не было. Что ещё сложно было?…это было даже этим летом, когда я вставала на работу, думала: «Ого, я иду на работу, НА РАБОТУ!»…взросление, что для меня было очень странно. И это оставалось даже тем летом. Я иногда говорю, «собираюсь на работу», думаю, я иду «на работу», у меня там «коллеги». Мои коллеги разного возраста: и старше гораздо меня и моего возраста, и чуть постарше. Совершенно разный возраст. И я такая: «Мы коллеги. Вот это да!». Меня это удивляло и удивляет: как так, я же вот, недавно школу закончила. Поэтому, эмоции.  В плане каких-то трудностей со съемками? Я не могу сказать, что там что-то конкретно сложно. Это же новости, и каждый день это новые темы ,новые герои, новые проблемы, новые события. Всё новое, и всё быстро меняется. Каждый день могли быть свои трудности и свои удачи, неудачи. Всё, всё было. Назвать что-то конкретное я не могу, потому что, я говорю, были вообще разные проблемы, разные трудности, и вспоминать каждую и выделять какую-то самую-самую, это будет долго, и, мне кажется, бессмысленно. И плюс, вот всё, что я помню, это эмоции.
— Как совмещала работу с учёбой?

— Первое лето я пришла в конце мая и проработала до сентября. Потом я уволилась и пошла учиться. Полгода поучилась, сдала сессию — пришла, две недели поработала (но так, что-то поснимали…) — ушла опять нас этот семестр. Я (как раз пандемия началась) планировала сдавать сессию досрочно, потому что я прочитала, что так можно. И я стала закрываться досроком. То есть, все сессии, которые были со второго курса второго семестра, я закрыла досрочно (ну, кроме сейчашней, последней). Все закрывала досрочно. Это тяжело, адски тяжело. Иногда думаю: «зачем я в это ввязалась?», но потом вспоминаю, насколько безумно сильно я люблю свою работу, люблю свой коллектив, своё дело — и понимаю, ради чего я сейчас стараюсь. Потому что мне хочется туда — моё сердце там, с теми людьми. И я прикладываю максимум усилий, чтобы с первого июня быть птицей свободного полёта. С этого момента, я полностью всё лето все три месяца на работе. Потом я ухожу учиться, а потом закрываю зимнюю сессию досрочно. В конце декабря прихожу на последней неделе и отрабатываю всю зиму, до начала февраля. Потом опять учеба, досрок и всё по-новой, опять лето.  А сейчас четвёртый курс, такая схема не получилась, потому что тяжело-тяжело… Этой зимой я тоже досрочно закрыла, но там я дипломом занималась, другие дела были. 

Совмещать трудно, я бы сказала, даже нереально. Совмещала только с помощью досрочного закрытия сессии. Преподаватели реагируют нормально, плюс, мне, как бы, не сложно, я стараюсь. У меня такой подход, что я лучше в течение семестра поработаю, зато потом всю сессию закрою автоматом. Мне сдавать все досрочно не сильно-таки проблематично было — потому что я много что закрывала автоматами, полуавтоматами. Я в течение семестра лучше хорошо буду работать, чем потом сидеть на панике. Это, опять же, моя философия жизни, что ли.

— Работала ли ты в других редакциях? И где хотела бы?

— Нет, только в своей редакции «Вести». Не знаю, где бы я хотела. Я понятия не имею, где бы я хотела. Могу сказать одно, что (это касается, наверное, любой из сфер деятельности) какую бы профессию я не выбрала, главный критерий — люди, которые работают в этом месте (не важно, конкретно это редакция или школьный коллектив учителей), эти люди должны быть профессионалами. Они должны гореть своим делом. Потому что такой коллектив, очень сильный, очень сплоченный, заряжает тебя. Это позволяет тебе расти. Поэтому, где бы я хотела работать — где любовь к работе, там бы хотела. И, конечно, это напрямую относится к моей редакции, к редакции “Вести-Новосибирск”. Я знаю, что эти люди любят свое дело. Я знаю, что они профессионалы, и просто огромные молодцы.  

Поэтому  сказать, где бы я хотела конкретно…я не знаю. Сейчас такое время…четвертый курс, я заканчиваю универ…и я не знаю, чем бы я хотела заниматься. Журналистика-это круто, это интересно, это мне нравится. Но а вдруг моё призвание — физика? Сейчас такое время, что можно задать себе вопросы «кто я?», «зачем я?» и т.д. и попробовать себя в чём-то новом. Не знаю, захочу я так сделать или не захочу…Я фаталист очень сильный. Стала им после того, как не поступила в Москву. Я решила, что судьба сама всё решит. Конечно, и слёзы, и всё-всё это было, конечно, потому что мне не хватило одного балла до Москвы. И, вот, я в НГУ. Сначала восприняла это, как «наказание» — вообще всё очень плохо было. Но, опять же, потом, когда я попала на ГТРК, поняла, ради чего я не поступила. Мои стремления к московским универам, всё-всё-всё — оно окупилось тем, что я попала в самый классный коллектив, на мой взгляд. На самую классную профессию. Всё, всё, всё там было классно. И я рада, что сложилось так. 

Поэтому, говорю: я фаталист. Как сейчас судьба решит, так оно и будет. Я не знаю. Может в магистратуру пойду, я ещё не решила. Время ещё позволяет сидеть раздумывать о таких вещах.

— Журналистика — рутина или творчество?

— Не знаю, как сказать. Потому что, если для журналиста его работа-это рутина, если он приходит и считает (условно) часы до того, как он пойдет домой, то, скорее всего, это не его работа. У него может получаться, но зачем мучить себя не своей профессией. Не в том плане, что нет таланта у человека к этому, а в том, что душа не лежит. Условно, это, как пример. Поэтому, творчество или рутина — это оценка чисто субъективная. Как человек оценивает, так оно и есть, лично для человека.  

Я за то, что это творчество, за то, что это огромная любовь к своему делу. Просто колоссально это дело надо любить, любить безумно. Причём, не просто любить дело, надо любить людей, нужно любить общаться и понимать, что, может, не всё всегда получается и т.д. 

Количество людей, с которыми приходится взаимодействовать, колоссальное. Это абсолютно разные люди. Абсолютно. Это абсолютно разные съемки, абсолютно разные герои, разные районы, разные вообще. Всё-всё-всё разное, каждый день новые лица. Это телефонная книга, которая пополняется контактами за день, я не знаю, на сколько человек. И в этой вот гонке (потому что это скорость, это какой-то драйв) проявляется истинная, наверное, любовь к профессии. Потому что это интересно: сегодня ты решаешь проблему пенсионера-инвалида, помогаешь человеку. То есть, (это конкретно примеры в моей практике) мы приехали, снимали (она позвонила в редакцию, рассказала о своей проблеме). Проблема была связана с тем, что её переселили в новый дом после расселения барака, и у нее инвалидность, ей необходимы дополнительные перила по другой стороне (не с основной стороны, как привыкли в подъездах). Лифта в доме нет (если на второй этаж…). И нужно было понять, к кому обратиться, как и кто за это отвечает, что делать в этой ситуации. 

Ты приезжаешь к герою, знакомишься ненадолго с его жизнью и, ты, как бы, проживаешь маленький отрезок его жизни. Журналистика — это про пожить множеством разных жизней и множеством разных профессий. Это моя позиция. Потому что со столькими людьми ты нигде никогда не поговоришь, нигде никогда столько эмоций за день не переживешь. За день у меня максимум было три съёмки, прямо таких, сюжетных. Но это был тяжелый день (вместе с ночной съёмкой). Даже так было. Прожить эти жизни, прожить профессии…потому что из коллег, там, кто-то ездит на молокозавод, кто-то на завод Кока-колы, кто-то…да, даже на посевную, кто-то ездит!…это знакомство с профессией, помимо людей. С какими-то её особенностями, нюансами. Это, как в детстве, когда все играют, пробуют на себя разные профессии: кто повар, кто строитель. вот профессия журналиста на это и похожа, журналиста-новостника. Каждый день ты в новой профессии, в новом свете и т.д. И, на мой взгляд, это интересно.  

— Есть такое мнение, что журналист — это про стиль жизни, а не про профессию. Как ты оцениваешь эту мысль?

— Ну, да, видишь, моя мысль к тому и идет, что если не любишь, то это в этой профессии невозможно выжить. Вот, как сильно нужно любить свою профессию, чтобы ездить на ночные съемки? До сих пор сижу вспоминаю… думаю, как? Я днём съездила на одну съёмку, потом на вторую — график ненормированный, это тоже нужно понимать. Есть, понятно, нормы: практически всегда работаешь определенное количество часов. Я о том, что, если ты, допустим, рабочий день начал раньше, ты его и закончил раньше. Если работал на выходных, то у тебя выходной в будний день — это всё логично. И я про то, что бывают ЧП. И от них никто не застрахован. Вот, когда заправка взорвалась год назад (это был выходной праздничный день), на студии было несколько человек всего — ведущий был, редактор…не так много людей.  Я зашла в тот день на студию, просто потому что мне надо было оставить какие-то вещи к завтрашнему рабочему дню. Как раз мимо проходила, всё так хорошо сложилось. И, конечно же, взорвалась заправка и, естественно, коллега мой срочно поехал на эту съемку. Потому что, как, ты это, что, не снимешь, что ли? Конечно, ты это поедешь снимать! Ты планировал, что отдежуришь и уйдешь в шесть. А что делать, если колонка взорвалась в пять-пятьдесят? Что ты сделаешь? Естественно, ты поедешь. Я о такой ненормированности. 

И я говорю: если ты любишь это, то это даётся легко. Все трудности преодолеваются с теплотой в душе, даже если ты очень сильно устал…На пожар как-то ездила в девять часов вечера, просто экстренно, пожар случился: «Кто хочет поехать?» — я хочу поехать. Всё, я поехала. И я поехала, потому что я люблю свою работу, я её выполняю. И ЧП, не ЧП, ночь, день, я готова служить своему любимому делу. 

Беседовала Светлана Бусыгина