Андрей Соболевский: «Журналистика – это и призвание, и оружие массового поражения»

Андрей Соболевский, начальник центра общественных связей СО РАН и внештатный сотрудник издания «Наука в Сибири», согласился пообщаться и рассказать нам об особенностях научной журналистики и о профессии в целом.

— Почему вы решили стать журналистом?

— У меня не было такого, чтобы в один прекрасный день я решил кем-то стать. Просто, сам того не замечая, пошел по журналистской стезе. Начал писать еще в студенческие годы. К моему удивлению, мою статью опубликовали в «Литературной газете». На тот момент это был светоч умеренной советской либеральности высшего уровня, вроде современной Газеты.ru. Потом, поскольку на гумфаке НГУ не было военной кафедры, я отправился в пограничные войска и после «учебки» проходил службу в газете «Пограничник на Тихом океане». Был сержантом на офицерской (корреспондентской) должности, изъездил всё Приморье. После увольнения работал в газете «Университетская жизнь». Дальше биография вроде бы пошла логично: «Наука в Сибири», журнал «ЭКО». Но работа в экономическом издании породила искушение менеджментом, и с 1989 года я работал в первых за Уралом совместных советско-американском предприятии «Диалог» и советско-западногерманском (каковы названия!) «Утилексе». А затем возникло следующее искушение: соединить менеджмент и масс-медиа. И около двадцати лет я провел в радиобизнесе: «Европа Плюс», «Русское радио», «Городская волна».

— Почему решили вернуться в научную журналистику?

— Повторю, что ничего не решал. Просто линия жизни совершила определенную циркуляцию. И я вернулся на своё место.

— К нам приезжал Михаил Гельфанд, заместитель главного редактора «Троицкого варианта», он говорит, что научная журналистика – это когда «свои пишут для своих». А что вы думаете по этому поводу?

— Научная журналистика – это достаточно широкое понятие. Нужно различать научные публикации как таковые (интересующие только самих учёных) и широкий, пестрый слой «научпопа» — контент для очень неоднородной аудитории: от школьников до учёных же, но других специальностей. При работе над материалом ты сам должен представить, кто твой читатель. Иногда это ощущение привносится извне: руководство тебе прямо говорит, что нужна статья, нацеленная на чиновников или промышленников…

— Как происходит выбор темы?

— Есть два критерия: первый — это актуальность, в том числе и политическая. Недавно я подсчитал, что самые читаемые материалы «Науки в Сибири» — не про коллайдеры и даже не про укокскую мумию, а по реформе РАН: эта тема всех волнует. А во-вторых, есть личные увлечения и пристрастия журналиста. Мне как гуманитарию интересна история, археология, а как бывшему «ЭКОшнику» —экономика.

— Бытует мнение, что с учеными тяжело общаться. Какие вы можете дать советы?

— Ученые бывают разные, как и прочие представители рода человеческого, их объединяет только род занятий. Есть интроверты и «сухари», а есть коммуникаторы. Например, мой красноярский коллега и, страшно сказать, врио директора института Егор Задереев — это популяризатор науки от бога. Или уже не врио, а директор Института ядерной физики СО РАН имени Г.И. Будкера Павел Логачев. В обыденном общении он не очень красноречив, но в своем докладе на Общем собрании СО РАН смог блестяще объяснить мне, гуманитарию, для чего нужна чарм-тау фабрика. Конечно, не буду отрицать, что у большинства ученых есть медиафобия: «Напишут про меня, а потом отдувайся». Но опять же это характерно не только для ученых.

— Существует ли у журналистики «большое» предназначение либо это просто передача и обработка информации?

— Единственная телеграмма убила около 22 млн. человек, послужив одним из поводов к Первой мировой войне. Хотя представляла собой чистую передачу информации. Поэтому, с одной стороны, журналистика — это ремесло, что четко прописано в законе: деятельность по сбору, обработке и распространению массовой информации, чеканные слова. Но с другой стороны журналистика – это и призвание, и оружие массового поражения, и рутина, и много что еще. Слово очень ёмкое…

— Журналистское образование обязательно?

— Нет, я за гуманитарное классическое образование: мёртвые и живые языки, древняя история, источниковедение и другие академические дисциплины. Человек выходит из университета с большим багажом, а эрудиция для журналиста никогда не бывает лишней. Именно классическое образование учит сбору и обработке информации. А не просто, как в ПТУ: пресс-релиз надо писать вот так, горизонт не должен косить.

— Вы сказали, что журналист должен быть эрудированным. А какие еще профессиональные качества важны для журналиста?

— Любопытство. Это, кстати, роднит журналиста и ученого.

— Какой совет вы могли бы дать начинающим журналистам?

— Практика и самообразование. Смотрите и читайте самое разное — главный совет, который я могу дать. И больше работайте. В даосизме первая добродетель — это усердие.

Подготовила Анжелика Хруцкая