Татьяна Шипилова: «Мне легче: у меня дома все журналисты, и всё понимают»

Татьяна Николаевна Шипилова в журналистику попала не случайно. Это была мечта ее детства. Сейчас она – руководитель отдела «Общество» в газете «Советская Сибирь». С этой газетой она познакомилась, будучи студенткой Иркутского государственно университета. Для Татьяны Николаевны журналистика – это, в первую очередь, копилка знаний о мире вокруг, а также встречи с людьми (каждый интересен!), походы в театр, и, конечно же, нехватка времени…

– Что вас привело в журналистику?

– Если честно, я просто прочитала детскую книгу, героем был журналист, никаких подвигов он не совершал, но это была очень обаятельная личность. В четвертом классе в сочинении я уже писала «Хочу стать журналистом»!

– Как вы шли к своей мечте?

– Ничего особенного не делала. Училась на отлично, не думая, что буду журналистом. Жила школьной жизнью. В 10-м классе сообразила, что нужны публикации для поступления в университет. Побежала в областную газету с вопросом: «Что бы вам написать?»

– Чем запомнилась вам первая статья?

– Запомнилась одна из трех-четырех, которые я тогда написала для поступления. Она была про русского героя итальянского Сопротивления в годы Второй мировой войны. Он приезжал к нам в школу и что-то рассказывал. Я к нему подошла как «настоящая журналистка», что-то дополнительно спросила. Поскольку это фигура достаточно колоритная была, статью напечатали..

– Как практика вам помогла вступить в профессию?

– Практика после третьего курса была настоящая и большая, в шахтерском городке Черемхово. Там нас очень хорошо приняли, относились как к рабочей силе, но, тем не менее, как к молодым, любимым, которые придут к ним на смену. Работа проходила в теплой атмосфере. Для меня это был колоритный, конкретный мир рабочего городка со своими проблемами, со своей культурной жизнью, с ответственным отношением к своим обязанностям. И я включилась в эту работу. Когда пришла на завод делать заметку о молодом токаре, он очень хорошо и интересно отвечал на мои вопросы. Какие-то общечеловеческие, коммуникативные вещи сработали и пошло… Маленький городок, бедный – очень показательно для российской глубинки. Но был свой театр, черемховцы туда ходили на премьеры, надевали нарядные платья, украшения, и это было забавно, смешно, но с другой стороны, открылось, что жизнь есть и за чертой большого города, в ней – свои события, неважно в каких формах. Как серьезно мне этот токарь отвечал, как серьезно эти люди ходили в театр, так и я стала воспринимать свою будущую профессию – более осмысленно и органично.

– Почему вы выбрали газету?

– Тогда телевидение было более «огосударствленным». Закрытая структура, довольно официальная и не такая интересная, как сейчас. Даже общественно-политических передач в жанре круглого стола я не помню тогда на телевидении. Тогда эта структура смотрелась замкнутой в самой себе, как-то не приходило в голову искать там свое место. Не было авторских программ, в основном в кадре – дикторы, передачи с закадровым текстом – все это мало вдохновляло. В общем, журналистика ассоциировалась у меня именно с газетой.

– Совпали ли ожидания с тем, когда началась профессиональная деятельность?

– Кризис я пережила еще на втором курсе, на практике (мне кажется, именно в этот период у всех бывает кризис – в любом деле). Мне стало казаться, что профессия наша какая-то маргинальная: журналист пристает к занятым людям, они должны ему уделять время, что-то рассказывать. Мне не было сложно общаться, но какие-то психологические барьеры от таких размышлений вдруг выросли. Например, надо было написать, почему плохо работает сельская столовая. Само писание заметки на эту тему мне представлялось чем-то излишним. Может быть, это неумение было. Как будут смотреть на семнадцатилетнюю девушку повара, когда я начну их спрашивать, почему они плохо готовят?.. Навязываться не нравилось, и это в какой-то комок слепилось… Приходилось переступать через себя. Но идея бросить университет на этапе «звонка родителям», к счастью, рассеялась…

– Что самое сложное в журналистике?

– Что в сутках так мало часов! Хочется все успевать. С большой тоской вчера пропустила в филармонии пресс-конференцию и выступление алтайского ансамбля горлового пения… Я их слышала однажды – очень изысканно… И на этот раз так хотела с ними встретиться, сделать в субботний номер интервью! Но у меня просто не хватило рук-ног и времени. А все потому, что мне надо было в номер дописывать другой материал.

– А на телевизор и книги времени хватает?

– Хватает, если сильно наступить на горло режиму дня. На часах – час ночи, полвторого, и я знаю, что завтра в семь вставать, но я смотрю на телеканале «Культура» пусть не весь спектакль, а половину, чтобы хоть концепцию понять, режиссерский расклад, идею. Хотя с удовольствием бы посмотрела до конца. Книги – очень сладко, и я себя немножко строю, чтобы выкроить время, почитать

– А как же с семьей?

– Мне кажется, со временем как-то находишь баланс. Хотя все равно походами в театр (пусть не сто раз в год, но много) домашних обкрадываешь. Я считаю, у всех журналистов есть такие проблемы. Даже без театра. Кто-то сидит в редакции, кто-то пишет допоздна. Мне легче: у меня дома все журналисты, и все понимают. Когда мне сын звонит, то спрашивает, что я делаю, если пишу, он говорит: «Ну, прости, пожалуйста, я же не знал»! И сразу бросает трубку. А я бы отвлеклась, поговорила…

– А в выходные можно отключить телефон?

– Да, я могу. Но, например, всегда такая нестыковочка у нас, особенно летом. Приезжают гастролирующие коллективы, и хочется их посмотреть. Я сижу на спектакле, и мне приходят смс-ки: «А на даче-то хорошо»!

– Что больше нравится в профессии? Общаться с людьми, ходить в театры, писать?

– Общаться с людьми, безусловно. Но это не всегда совпадает с интересами издания. Когда-то давно на пресс-конференции с известным пианистом я, что называется, вглубь его профессии полезла: мне интересно, и ему было интересно. Но я поймала себя на мысли, что это ни моему изданию не надо, ни тем более моим коллегам, которые были там же. Это – табу! Такие вещи нельзя себе позволять. Не рационально иногда и во время беседы один на один углубляться в тему – будущему материалу нужны четкие контуры. Если ты знаешь тему, то общение хорошее, и пишется хорошо, только было бы, повторюсь, время. Сказали бы: пишииии… день хотя бы! Это мечта: сесть и подряд писать, чтобы время не подгоняло.

– Бывает, что приходится писать по заданию, не из собственных интересов?

– Конечно. Кроме того, есть в нашем городе такой феномен, как полноформатная ежедневная газета «Советская Сибирь», где я работаю. Все остальные – еженедельники. И они совершенно не понимают нашего – требующего каждый день «свежих букв» – формата. Электронные СМИ – это другое, там новостной блок важен. А выпускать ежедневную газету при сравнительно небольшом штате… Это и есть задания! Я могу писать два дня материал, меня никто не трогает. Есть в журналистике, по крайней мере, в нашей газете, свобода, у меня есть свои темы, свои пристрастия. Но если будут каждый день просить что-то другое сделать, нужное для газеты, я буду делать!

– Как тогда перебороть себя?

– Трудовая дисциплина – данность. Конечно, руководство прислушивается к желаниям журналиста, если ему совсем невмоготу. Например, не так давно, мне сказали: может, напишете про такую-то организацию, они сильно себя пиарят, а что на деле – не поймешь. Я отвечаю: «Да знаю я их руководительницу, я ее просто физически боюсь». Там такая «тетка», которая за свои позиции, особенно коммерческие, может и «зашибить». Редактор засмеялась: «Ну ладно, если вы уж так ее боитесь…» Это была с обеих сторон как бы шутка, и материал, действительно, не так уж необходим. Словом, отказываемся мы, журналисты, от заданий крайне редко, поэтому такие случаи запоминаются.

– Должен журналист в материалах отражать свое личное «Я», принимать сторону кого-то?

– Многое зависит от формата издания, от требований редакторов, потому что на практике мы, случается, говорим: «если бы редактором был я, я бы это опубликовал». Все-таки журналист на политику издания не влияет. Есть единственный, проверенный, абсолютный идеальный путь высказывать свою позицию – это очень хорошо знать вопрос или тематику. И тогда свобода владения материалом (когда ты можешь продемонстрировать и приятие чего-либо, и иронию, сам подбор фактов, наконец) и будет твоей позицией. И это трудно извне сломать. Твое отношение будет исключительно в хорошем знании материала. Это вырабатывается за годы.

– Как вы считаете, писать хорошие материалы – это заложено или этому можно научиться?

– Сейчас все дифференцировалось по изданиям: где-то нужен язык, где-то не нужен. Изначально неплохо, чтобы в журналистику шли ребята, которые в школе в сочинениях отличались, которые любят писать… Недавно я размышляла вот над чем. В одном из театров прошла очень яркая и неоднозначная премьера. Смотрю: умная, хорошая девочка-блогерша написала отзыв-рецензию: слова первые попавшиеся, эмоции первые попавшиеся. Все понятно, но приложено минимум усилий по «отделке» своего произведения. И как-то небрежно все это выглядит – несоизмеримо с тем, что показано на сцене. Потому что спросу с нее нет никакого. А для газеты другое нужно. Это труд, тут надо подумать, надо построить, надо слова подобрать.

– Как вы относитесь к тому, что сейчас каждый второй блогер?

– Все зависит от уровня автора. Есть, к примеру, замечательный театральный блогер arlekin. У него в день бывает 6-7 больших постов. Причем это не самоцель, это просто культурная выучка – отписываться. Так вот, его разборы фильмов, спектаклей, концертов, отсылки к чему-нибудь такого высоко уровня, что я считаю его весьма авторитетным для себя изданием. Все зависит от уровня пишущего.

– А что насчет собственного блога?

– Катя, я завела красивый блог. С чудесным названием, не буду говорить каким, потому что он пустой… Обычный «бложик» в ЖЖ у меня тоже есть, я в него, конечно, благополучно не пишу, поиграла и не пишу. А вот профессиональный, куда хотелось бы складывать милые сердцу заметы, впечатления и разговоры, которые не входят в газетные материалы, наблюдения, «деталюшки» какие-то – моя мечта. Вы не представляете, как это колоритно, когда на репетиции, на сцене сидит звезда мирового балета и говорит по мобильнику, или она же берет пуанты и дышит в них, а потом надевает. Это ни в какой материал не влезет. Поэтому сейчас, наверное, так много людей тянется к фотографированию… Все-таки быстрей, чем писать…

– А не скажете, как блог называется?

– Нееет (смеется). Говорю же: он пустой пока, если начну, я позвоню. Правда (улыбается).

– А как на ваш взгляд журналистика изменилась? Со времени, когда вы начинали работать и сейчас?

– Не изменились особо, мне представляется, только специализированные издания высокого ранга. Газета «Культура», например, где придается значение авторскому стилю, авторскому взгляду. А в основном журналистика стала складыванием кубиков из добытой информации, к которой приплюсовывается так называемое «экспертное мнение». Я никаких оценок здесь не ставлю. Журналистика стала более технологичная, время наложило отпечаток – людям некогда. Но, тем не менее, когда мы читаем хороший текст, и там есть игра ума, авторский стиль, это всегда приятно. Но это не инструментарий нынешней журналистики, это скорее исключение очень талантливых людей в очень хороших изданиях.

– Как вы считаете, журналистика в наше время переживает хорошие времена?

– Нет, я не считаю, что она переживает хорошие времена. Как ни странно звучит, она все-таки как-то «уформировывается», «устаканивается». Если сравнивать с процессами культурными, то какой-то постмодерн пошел. Какие-то, повторюсь, формальные технологические поиски идут. Раньше журналист – это личность и проблема. Сейчас мы видим в основном новостной формат.

– Существует мнение, что газета к 2015 году уже отживет свое. Ваше мнение на этот счет?

– Нам с вами этой проблемы не решить умозрительно. Также как театр, по мнению многих, должен был умереть с появлением кинематографа. Это какие-то процессы совершенно необъяснимые. Буквально вчера был разговор с нашим корректором. Я сижу, вычитываю свой материал и говорю: «Ах, Таня, кому это нужно – читаем только вы да мы!» Мне в ответ: «Ни скажите, Татьяна Николаевна, я один раз своему сыну дала на работу номер нашей газеты. Попросили приносить еще. Читают в свободное время. И очень по их словам, довольны: они теперь в курсе всех местных событий».

– Какое у вас самое главное правило в журналистике?

– Компетентность и расположенность к герою. Признаться, я как-то не думала, наверное, правила у каждого свои и зависят они от совокупности личностных качеств журналиста.

– А что это за качества?

– Это прозвучит банально и пафосно, но – желание узнавать что-то новое, учиться, самосовершенствоваться как личность… Еще не люблю я снобизм в профессии: «Ах, это мы все знаем, это мы слышали, что нового он мне скажет?»

– Должен ли журналист сопереживать своим героям или лучше оставаться в стороне?

– Совсем недавние примеры: лучшие материалы получались у тех моих коллег, кто не только сопереживал, но помогал своим героям. У бабушки затопило домишко, наша журналистка помогала ей вещи вытаскивать и в это время расспрашивала, что да как – собирала материал. Получилась очень интересная публикация.

– Вспомните случаи в журналистике, за которые стыдно?

– Каких-то таких проколов, обид, я не помню. Каждый раз опасаешься в основном фактических ошибок. Они, конечно, очень неприятны. Сегодня, например, я утром сразу за газету схватилась – посмотреть, правильно ли написано: показалось, что-то перепутала. Слава богу, правильно…

– А вы всегда перечитываете собственные статьи?

– В общем-то, да – на предмет каких-то нестыковок, ошибок. Перечитывать не очень интересно, но вот спустя годы – интересно.

– Ваши родственники читают, хвалят?

– Да, безусловно, когда все в доме журналисты, опусы друг друга обсуждаем. Из-за этого есть и некоторое пресыщение профессией. Появляется элемент просьбы: «Ну, ты почитаешь мой материал? Ну, пожалуйста». Это превращается в пунктик.

– Был ли кумир в журналистике?

– В соседнем кабинете работала много лет очень яркая культурная журналистка Марина Ильнична Рубина, к ней я и пришла когда-то на практику. Была она незаурядной личностью, профессионалом высокого класса, очень ответственно относящимся к своему делу, прекрасно разбирающимся в вопросах культуры. Я с ней работала, она ко мне относилась, как к ребенку. Масштаб ее личности вырастает для меня с каждым годом. Знание профессии «считывалось» из ее статей, до сих пор я нахожу много интересного и полезного в ее давних рецензиях.

– А вы занимаетесь наставничеством?

– Это часть моей жизни – общение с практикантами, молодыми коллегами. Мне кажется, что они дают мне даже больше, чем я им, – свежий, новый взгляд на мир.

– Какой бы вы дали совет, каким образом лучше растить молодых журналистов?

– Эти две тенденции в концепции воспитания журналистов постоянно борются – «натаскивать» студентов на журналистику, набивать руку в профессии или серьезно учиться. И, по-моему, НГУ на моей стороне. Мне кажется, надо получать хорошее фундаментальное образование. Как ты строишь свою жизнь, так ты строишь и профессию, тут какие-то советы излишни. Будь интересен, интеллектуален, воспитан. В студенческие годы надо получить хорошие академические знания, систему выстроить, остальное с опытом придет. А знания никогда не помешают.

Подготовила Екатерина Сабирова