Сколько часов в сутках следователя
В фильмах преступников всегда находят очень быстро и профессионально, и все происходит с приличной дозой драмы — все на грани смерти. Следователи там — крутые загадочные ребята, которые умеют все: и преступника по-киношному арестовать, и личную жизнь устроить. Но как живут настоящие следователи, у которых нет сценария и запланированного хеппи-энда?
7:39. Белая пластиковая дверь, затерявшаяся в лабиринте жилых дворов. Над ней табличка “Следственный отдел по Дзержинскому району города Новосибирска”. Начинается мой день со следователем.
Зашла и сразу попала в коридор, какой бывает в каждой государственной организации. Мне в первую дверь слева. Табличка с номером кабинета и ФИО следователя не дали мне ошибиться.
Следователь: «А, журналистка. Ну здравствуй. У нас в восемь планерка».
Журналист: «Здравствуйте. Значит, пятнадцать минут у нас есть. Расскажете о себе?»
С.:«Только я предпочту не называть своего имени. Следователям не стоит особо о себе распространяться. Работа такая. Закончил я НГУ, ИФП (институт философии и права) по направлению “юриспруденция”. Сейчас продолжаю свое обучение уже в магистратуре НГУ на юрфаке. Я понял, что мне интереснее изучать предметы, связанные с уголовным правом, поэтому пошел в эту отрасль. Я изначально себя настроил, что буду следователем именно в следственном комитете [прим. авт.: есть следователи полиции (МВД), следователи ФСБ и следователи СК. У каждого есть своя подследственность, то есть свои статьи, которые они расследуют. Например, терроризм расследует ФСБ, кражу — полиция, тяжкие, особо тяжкие, совершенные несовершеннолетним, либо в отношении несовершеннолетнего — СК], потому что здесь расследуются наиболее тяжкие, запутанные преступления, соответственно более интересные. Эта профессия серьезная и ответственная. Ну, и, конечно, зарплата: у неаттестованного — около 50 тыс. руб., у аттестованных следователей она поднимается до 70 тыс. руб.»
Ж.: «Как прошел первый рабочий день?»
С.:«В первый день моей работы произошло убийство. Все следователи были заняты, поэтому отправили меня. Первое — это ответственность. Ты не просто смотришь, как люди работают, ты сам принимаешь решения, с тобой выезжает целая группа, эксперты, оперуполномоченные, сотрудники полиции. Все смотрят на тебя — следователь главный на месте происшествия. Была скованность, потому что все ждут твоего решения. Но все понимают, что ты работаешь первый день, помогают. Нужно было просто отработать убийство, я его отработал [прим. авт.: отработка преступления включает в себя подготовку необходимых бланков протоколов, выезд на место преступления, его описание, изъятие вещественных доказательств].»
Без двух минут восемь меня оставили наедине с полнейшим бардаком.
Персиковые обои напоминали типичный кабинет любого государственного ведомства. И, в принципе, от таких помещений этот кабинет отличается только коробками с бумагами, которые не давали двери открыться полностью, сейфами и столом, на котором не очень аккуратно разложены еще не подшитые дела. А так все то же: шкафы с разноцветными папками, стол со старым компьютером, принтер и даже традиционный календарь с красным передвижным окошечком.
Через сорок минут следователь вернулся.
С.:«Дождалась? Сейчас придут два свидетеля на допрос.»
Ж.:«По какому делу допрос?»
С.: «Они присутствовали в квартире при нанесении ударов мужчины женщине. Семья неблагополучная, пьяницы. Женщина в итоге скончалась в больнице. На одной из кружек нашли следы крови, не понятно чьи. Сейчас допрошу их, изыму образцы слюны для назначения экспертизы, а для изъятия образцов крови в больницу уже поедем. Ну что, тебе опять придется ждать.»
Ж.: «Но…»
С.: «Тебе присутствовать нельзя, иди погуляй.»
И я осталась одна, только теперь за дверью кабинета. Чтобы не терять время, я решила изучить отдел. Всего этот просторный коридор с парочкой железных стульев и столом имеет шесть дверей: первые четыре — кабинеты следователей, пятый — канцелярия, а оттуда вход в кабинет начальника и шестая дверь — комната отдыха. Она похожа на крохотную квартиру-студию в старом доме. Холодильник, кухня метр длинной, двухместный диван, больше похожий на кресло, стол с цветочками в вазе, кулер с водой, чайник, микроволновка и рассыпанный на столе сахар. Сидужка одного из двух стульев валяется на полу. Пахнет колбасой.
В комнату отдыха зашел другой следователь. Невысокий, с русыми волосами и в очках. На вид лет тридцать.
Другой следователь: «Госпожа журналистка? Привет, привет.»
Ж.: «Здравствуйте. У вас свободная минутка выдалась?»
Д. С.:«Да, прибежал вот чаю попить хотя бы. Убой [прим. авт.: убийство] сегодня ночью произошел. Пока отработал, бумажки все собрал. Поспал часа два на этом диванчике и опять за дело. Сейчас свидетелей на допрос жду. Надеюсь, что успею позавтракать.»
Ж.: «Настолько сжатые сроки?»
Д. С.: «Конечно, мне же сейчас нужно столько бумажек за сорок восемь часов собрать, чтоб в СИЗО подозреваемого отправить, а то упущу и дело с концами, а мне — по бошке.»
Телефон следователя зазвонил, и он, не дождавшись чайника, побежал в кабинет на допрос.
Д. С.: «Ты заглядывай, у меня тоже интересные дела в производстве были. —бросил он, уже скрывшись за дверным проемом.»
Я вернулась в коридор и села на один из стульев, которые предназначаютсядопрашиваемым. Минут через десять вышел мой следователь со свидетелями. Сказал, чтобы я быстро надевала куртку, — мы едем в больницу.
10:32. Нас забрала служебная машина, так называемый “бобик”.
Ж.: «Я встретила вашего коллегу в комнате отдыха. Он сказал, что ночевал сегодня в отделе.»
С.: «Так это же обычное дело.»
Ж.: «Вы все там время от времени ночуете?»
С.: «Конечно, особенно, когда конец месяца. У всех дела не закрытые, мы их заканчиваем и реально спим в отделе. Вообще частенько остаемся тут ночевать. Диван раскладывается. Но так происходит не больше одной ночи.»
Ж.: «А сколько максимально человек помещалось на этом крошечном диванчике?»
С.: «Трое. Диван мы разложили и спали.»
Ж.:«А во сколько вы домой обычно возвращаетесь?»
С.: «Когда как: при хорошем раскладе в девять вечера, а при плохом — ночую в отделе. Работаю с понедельника по пятницу, в субботу могут дежурным поставить, если нет дежурства, то на пары еду. А по воскресеньям в нашем отделе принято с обеда работать. Если какое-то происшествие, то могу вообще не спать двое суток, а все работать. Вообще дома не появиться. В отделе маленько поспать и все.»
Ж.: «А поесть?»
С.: «Ну как, иногда кое-как поешь что-нибудь между следственными действиями. Допустим, жулика привезли, ты с ним отработал, его увезли в СИЗО, а сейчас должны подвезти свидетелей, и, пока их везут, ты что-нибудь перекусил, полежал на диванчике. Их привезли, ты пошел дальше работать.»
Приехав в больницу, следователь отвел свидетелей в кабинет для взятия крови на экспертизу, а потом заполнил несколько бумаг.
Ж.: «Теперь у нас по плану продление меры пресечения. Темное преступление, мужик убил бомжа ножом на автобусной остановке.»
С.: «Темное преступление?»
Ж.: «Да, это значит, что преступник неизвестен, а светлое, наоборот, когда преступник известен.
11:05. Мы садимся в такси и едем в суд. Служебная машина редко находится в распоряжении следователя, ему приходится перемещаться самостоятельно. Не иметь машину — это настоящая пытка для следователей: им приходится быстро передвигаться по городу, потому что зачастую нужные организации находятся в местах, куда не ходит общественный транспорт.
Мы подъехали к большому серому зданию. Такие же белые двери, табличка “Дзержинский районный суд” и российский флаг. Внутри — пост охраны, рамка металлоискателя и табличка с предупреждением о видеонаблюдении. Следом за нами зашли полицейские, держа под руки того самого «жулика» [прим. авт.: жуликом следователи называют всех обвиняемых и преступников], если говорить на языке следователей. Это я поняла по почти неслышному «как раз вовремя» рядом со мной.
Перед тем, как продлить меру пресечения, следователь за семь суток до суда звонит судье, сообщает о том, что у него есть подозреваемый, который сидит в СИЗО, и что нужно продлить срок заключения. Судья назначает день и время суда. Следователь делает два материала — для судьи и для прокурора, он везет документы в канцелярию суда, а потом в канцелярию прокуратуры. Необходимо поехать в СИЗО за трое суток до суда, отдать заявку на этапирование, чтобы в определенный день и время обвиняемого привезли в суд. Еще нужно уведомить адвоката за пять суток о том, что срок продляют. В назначенный день следователь едет в суд, берет с собой ходатайство. Обвиняемого на “бобике” с конвоем привозят в суд в это время. На суде присутствует прокурор, судья, адвокат, следователь и секретарь судебного заседания, обвиняемый сидит в клетке. Заседание закрытое. На самом деле, это заседание — обычная формальность.
Заседание закончилось. Из зала вывели обвиняемого, затем вышли еще несколько человек в костюмах, а после них — следователь. Он остановился поговорить с незнакомым мне человеком в костюме. Человеку в костюме на вид лет пятьдесят-пятьдесят пять. Он с доброй улыбкой хлопнул следователя по плечу, а затем они простились рукопожатием.
Ж.: «Кто это был?»
С.: «Это адвокат. Он мой преподаватель в ВУЗе. Спрашивал про доклад, который я ему не успел сдать.»
Ж.: «Туго с учебой?»
С.: «Сначала я ездил на пары, старался ничего не пропускать, но потом прилежно учиться стало невозможно. Мой начальник в курсе, что я учусь, но кого это волнует, когда на работе полный аврал. А он всегда. Преподаватели стараются идти навстречу, потому что понимают, что такое работа следователя, но всему есть свой предел, от заданий меня не освобождают.»
Повисла неловкая пауза. Стало понятно, что тема учебы — больная тема.
С.: «Ну что, в морг?»
Ж.: «На вскрытие или просто бумаги забрать?»
С.: «На вскрытие. Выстрел в голову из пистолета.»
Опять такси.
Ж.: «Какие у Вас взаимоотношения с коллегами?»
С.: «Дружеские. Общаемся мы, в основном, по работе: обсуждаем у кого какие проблемы, кому за что попало, кому за что может попасть, кто что расследует, когда в следующий раз пить собираемся.»
Ж.: «Часто выпиваете?»
С.: «По пятницам. Конечно, далеко не каждую. Раньше была традиция в этом отделе собираться каждую пятницу, но потом весь состав обновился, свалилась куча работы и всем стало уже не до этого. Но, если есть поводы, собираемся всем отделом, и начальник в том числе.»
Ж.: «Вы помогаете друг другу?»
С.: «Конечно. Обычно, когда убой какой-нибудь произошел, основной следователь отрабатывает с жуликом, пока допросит его, пока образцы возьмет, пока вещи все изымет. Ты в это время свидетелей допрашиваешь, материалы сразу на стражу копируешь [прим. авт.: для заключения под стражу].»
Ж.: «Бумажная работа — основная работа следователя?»
С.: «Да, следствие — это и есть бумажная работа. Когда становишься опытнее, ты привыкаешь ко всем этим бумажным алгоритмам и у тебя остается больше времени на какие-то детали, реально интересные вещи. Если у тебя все получается, тебе дают более сложные и интересные дела, коррупцию, например. Не какие-то тупые убийства, где цыгане, голова, ружье и все, а где реально все запутанно.»
Ж.: «Вам таких дел не давали?»
С.: «Нет.»
Ж.: «А кому-нибудь из отдела?»
С.: «В основном руководители забирают себе такие дела. Но одно такое дело в производстве у нашего старшего следователя, который меньше года отработал. Состав весь молодой.»
Ж.: «С такими делами вы тоже помогаете?»
С.: «Нет, помогают, обычно, с допросами, с какой-то срочной работой, потому что, когда происходит убийство, ты задерживаешь подозреваемого, у тебя есть сорок восемь часов, чтобы собрать столько всего, чтобы его закрыли в СИЗО. А когда идет уже такая планомерная работа, конечно, никто не будет за тебя какие-то следственные действия проводить, потому что у всех очень много дел.»
13:07. Такси остановилось. Следователь достал металлический кружок “Звездочки”.
С.: «Перед тем, как зайти, обязательно помажь под носом. На вскрытие тебя не пустят, конечно, но в первый раз невозможно терпеть запах даже на входе в морг.»
Отколотая плитка. Облупившиеся стены. Забытая каталка возле стены. Тошнотный запах. Тусклый свет. Похоже на заброшенное здание.
С.: «Я в секционный отдел.»
Следующий час я провела на улице. Никакая “Звездочка” не спасет от этого запаха. Вскоре вышел следователь.
С.: «Пулю я изъял, дальше без меня справятся. Теперь в отдел.»
Следователь был в хорошем расположении духа.
С.: «К такому очень быстро привыкаешь. Минимум раз в неделю ты видишь трупы. Людей убивают самыми разными способами, а тебе нужно обязательно все отчетливо рассмотреть, потом еще на вскрытие ехать при необходимости.»
По возвращении в отдел, следователь пошел к начальнику, чтобы отчитаться по вскрытию. А когда вернулся, тяжело вздохнув, начал доставать бумаги из своего портфеля.
С.: «Сейчас еще пару бумаг заполню и поедем на проводку.»
Ж.: «Проводку?»
С.: «Проверка показаний на месте. Грабеж. Живут малолетки в общаге при колледже. Один другого избил и отобрал телефон. Поедем в эту общагу, туда подвезут обвиняемого с адвокатом и законным представителем — мамой. Обвиняемый будет наглядно показывать действия, которые он совершил, а кто-то — снимать. Мы сейчас с тобой только манекен возьмем.»
Ж.: «А я могу снимать?»
С.: «Конечно! Отлично, ты же журналист. Как раз пригодишься.»
17:10. Обычное общежитие с узкими коридорами и вездесущими тараканами. Мне поручили нести манекен. Когда мы зашли в комнату, все трое уже были на месте.
С.: «Здравствуйте. Это специалист, участвующее лицо, которое будет производить съемку.»
Я отдала манекен и приготовила камеру, которую мне дал следователь. Пока я передвигалась по комнате в поисках лучшего ракурса, обвиняемый заплакал. Мама обняла его и жалобно посмотрела на следователя. Он остался хладнокровным и лишь поторопил обвиняемого словами: “Вы такие крутые, когда совершаете незаконные действия. А когда дело доходит до реального наказания и следствия, сразу к маме в объятия бежите со слезами”.
19:27. Вернувшись в отдел, мы в первую очередь скинули видео на компьютер.
Ж.: «Как работа повлияла на взаимоотношения с друзьями?»
С.: «Со всеми стал меньше общаться.— просматривая видео, отвечал следователь. —Ты выбиваешься в принципе из общественной жизни. Все твои интересы — это работа, потому что ты буквально живешь на ней. С друзьями ты потихоньку теряешь связь. Сначала я заходил в общий чат, читал все сообщения, пытался вникнуть. Потом постепенно перешел к тому, что просто пролистываю все сообщения, чтобы они не висели. Пропадают общие шутки, темы. Ты как будто изолирован. Твоими друзьями становятся коллеги, потому что вы делаете одно дело и все им живете. На выходных с друзьями вы собраться тоже не можете, потому что ты либо дежуришь, либо на парах сидишь.»
Ж.: «Как с семьей?»
С.: «Я живу один, поэтому мы только созваниваемся с родителями. Меня все поддерживают, но иногда, когда тебе звонит кто-то из семьи, ты понимаешь, что сейчас предстоит разговор о работе, а ты уже не можешь говорить об этом. Вот ты приходишь домой полдвенадцатого, с родителями разговариваешь или с друзьями переписываешься, и все спрашивают о работе.»
Он досмотрел видео, скинул его на флешку, вложил ее в пластиковый пакет и положил на папку с делом.
С.: «Осталось только бумаги все в порядок привести: подписать, печать поставить, дела подшить. Вот и весь день: бегаешь по всему городу, а потом сплошные бумажки.»
Я помогала сшивать дела, что-то приносила и уносила, наливала чай.
23:11. Кража с проникновением, двое пострадавших. Следователь уезжает на вызов. Во сколько он вернулся домой, я не знаю.
Анастасия Ярошенко